Ветер, пахнущий пеплом и озоном, гулял по руинам древнего храма. Он шевелил волосы на голове Каэ лана, но не мог сдуть тяжесть, что въелась в его кости глубже, чем усталость. Они стояли на краю – он, его Легион и те, кто к ним прибился. Внизу, в долине, клубился Багровый Туман. Он не был пассивным явлением, нет. Он пульсировал, как гниющая рана на лице мира, медленно, но верно расползаясь в стороны, поглощая высохшие леса и остатки дорог. Иногда из его гущи доносился далекий, леденящий душу вопль – то ли ветра в каменных расщелинах, то ли души, что навеки увязли в этом мареве.
Каэлан сжал рукоять клинка у пояса. Он не чувствовал привычного холодка металла. Только нарастающий, тупой гул, исходивший из самого сердца оружия. Он стал компасом, указывающим на боль мира, и его стрелка неумолимо смещалась к этому месту. К Сердцу Бури.
– Он стал гуще, – тихо произнесла Лира, подходя к самому краю обрыва. Ее пальцы в перчатках нервно перебирали склянки с реагентами на поясе. – Смотри. Края… они стали четче. Он структурируется.
– Значит, Малкаор не просто держит оборону, – отозвался Варг. Он стоял чуть поодаль, опираясь на огромный, зазубренный топор. Его лицо, изборожденное шрамами, было невозмутимо, но в глазах, похожих на два куска угля, плескалась знакомая Каэлану ярость. Ярость, которую тот научился сдерживать годами, а Варг – лелеять. – Он усиливается. Пока мы тут прячемся в развалинах, как мыши, он копит силы.
– Мы не прячемся, – возразил Каэлан, и его голос прозвучал тише, чем он хотел. Он чувствовал на себе взгляды всех, кто был на платформе. Выжившие ветераны Призрачного Клинка, чьи души были привязаны к этому миру лишь его волей и проклятием клинка. Новобранцы – беженцы, фермеры, разбойники, в чьих глазах горел огонь мести и наивная вера в то, что Падший Легион – их спаситель. И Элиан, Молчаливый Брат, чьи глаза видели куда больше, чем у других. – Мы собираемся с силами. Мы ищем слабость.
– Слабость? – Варг фыркнул и плюнул в сторону Тумана. – Его слабость в том, что у него есть горло, которое можно перерезать. Мы знаем, где он. В цитадели. Весь этот туман… это просто дым от костра, который он разжег. Потуши костер – и дым рассеется.
Лира резко обернулась. – Это не дым, Варг! Это не просто магия. Это… субстанция. Искаженная душа. Ты хочешь потушить костер, даже не зная, что горит? Ты сожжешь весь континент.
Спор старый, изматывающий. Честь против прагматизма. Месть против спасения. Каэлан слушал их, но его сознание уплывало. Клинок на бедре звал его, тянул вниз, в эту багровую пучину. Он закрыл глаза, и перед ним проплыли видения. Неясные тени в тумане, шепот, полный боли и обещаний. Он видел лица тех, чьи души были поглощены в день Ритуала. Они звали его. Не как спасителя. Как своего.
