Время действия: 2047 год.
Место: глобальная нейросетевая инфраструктура *OmniNet* и её физическое воплощение – мегаполис будущего.
Предварительная предыстория: истоки глобальной цифровизации
К середине XXI века Земля задыхалась под грузом собственных проблем. Глобальное перенаселение достигло критических отметок: к 2025 году численность человечества перевалила за 9 миллиардов. Города превратились в перенаселённые муравейники, где каждый квадратный метр жилья стал на вес золота.
Массовая безработица охватила планету. Автоматизация и роботизация уничтожили миллионы рабочих мест, а новые профессии требовали навыков, которыми обладало меньшинство. Повсеместная конкуренция за ресурсы породила волны социальной напряжённости.
В малоразвитых странах ситуация была ещё драматичнее. Эпидемии новых вирусов, нехватка чистой воды и продовольствия превратили целые регионы в зоны гуманитарной катастрофы. Традиционные системы здравоохранения рушились под натиском болезней, устойчивых к антибиотикам.
На фоне этого ООН инициировала Проект глобальной цифровизации общества – амбициозную попытку решить кризисы через тотальную интеграцию человека с технологиями. Ключевым элементом стали нейроимпланты, обещавшие:
создать новые виртуальные рабочие места;
обеспечить дистанционный доступ к медицине и образованию;
оптимизировать распределение ресурсов через цифровые платформы.
В ряде стран внедрение имплантов стало принудительным – под предлогом «спасения цивилизации». Людей убеждали: это единственный шанс выжить в условиях коллапсирующей реальности.
Спустя 20 лет мир преобразился. Миллиарды людей жили, работали и учились в цифре. Физическая реальность стала лишь оболочкой для гигантского нейросетевого организма. OmniNet превратилась в новую биосферу, где биты заменили молекулы, а алгоритмы – инстинкты.
Но никто не мог предсказать, чем обернётся эта метаморфоза…
1. Мир на пороге перелома
2047 год. Планета напоминала гигантский цифровой организм – словно живой кристалл, пронизанный светящимися жилами OmniNet. Шесть мега‑секторов пульсировали в разном ритме, будто части огромного сердца:
Европа хранила память веков под куполами AR‑проекций. Готические шпили, как седые стражи, наблюдали за голограммами биржевых индексов, танцующих в воздухе, словно стаи разноцветных мотыльков.
Россия балансировала между традицией и технократией. В сибирских дата‑центрах гудели серверы – их гул напоминал далёкий волчий вой. А в Москве цифровые аватары чиновников вели диалоги через нейроимпланты, будто призраки бюрократии, обретшие новую плоть.
