Последнее, что помнила Даша Шлиман – это ослепительная вспышка света от черного диска. Не свет, а скорее всплеск чистого отрицания цвета, который выжег сетчатку и сознание. Она не упала, а словно провалилась сквозь собственное тело, сквозь слои породы, сквозь время и пространство.
Очнулась она от пронзительного, мелодичного звона, от которого заныли виски. Не церковные колокола, а что-то более хрупкое, словно били по хрустальным бокалам. Воздух был густым и сладковатым, пахло незнакомыми цветами, ладаном и… озоном, как после грозы.
Даша попыталась пошевелиться и поняла, что лежит на чем-то твердом, застеленном тонкой, прохладной тканью. Она открыла глаза.
Над ней простирался не земной потолок, а свод из темного, отполированного камня, в котором были вкраплены мерцающие камни, имитирующие звездное небо. Но это были не звезды. Созвездия ей были незнакомы, и они двигались, слишком медленно, чтобы заметить невооруженным глазом, но ее ученый ум сразу уловил неестественную плавность.
Она попыталась поднять руку – и замерла. Рука была не ее. Длинные, тонкие пальцы, бледная, почти фарфоровая кожа без единой родинки. Она с усилием приподнялась на локтях.
Она находилась в небольшой, круглой комнате без окон. Стены были покрыты фресками, изображавшими высоких, светловолосых существ в сияющих одеждах, нисходящих с небес к толпам поклоняющихся людей. Стиль был странно знакомым. Слишком знакомым.
«Жрецы Астраэля, несущие дар огня…» – пронеслось в голове строчка из перевода древнего текста, над которым Даша корпела прошлой ночью.
Даша сбросила ноги с каменного ложа и подошла к стене. Ее отражение смутно угадывалось в отполированной до зеркального блеска поверхности камня. Высокая, хрупкая девушка с серебристыми волосами до пояса и огромными, синими, как незабудки, глазами. На ней было простое белое одеяние, перехваченное на талии серебряным шнуром.
Илания. Младшая жрица Астраэля.
Имя всплыло в памяти, как свое собственное, вместе с обрывками чувств: благоговейный страх перед богами, трепет перед предстоящим обрядом посвящения, легкая зависть к старшим жрицам.
«Это галлюцинация. Анафилактический шок от плесени в гробнице. Или отравление угарным газом», – попыталась убедить себя Даша, сжимая чужие пальцы. Но холод камня под босыми ногами был абсолютно реален. Запах воздуха был реален. Паника, медленный, холодный ужас, поднимающийся по позвоночнику, – был самым реальным, что она когда-либо чувствовала.
Дверь в покои бесшумно отъехала в сторону. В проеме стояла женщина в таком же белом, но более богато украшенном одеянии. Ее лицо было прекрасным и ничего не выражало.
