Пахло гарью. Не резкой, городской, от машин или костров, а плотной, удушающей, пропахшей насквозь вековыми балками и соломенной кровлей. Во рту стоял вкус пепла и страха. Она бежала, цепляясь за грубые стены, а за спиной ревело пламя и кричали люди. Ребёнок на руках плакал беззвучно…
Алиса дернулась и открыла глаза. Над ней был не почерневший потолок избы, а гладкий белый гипсокартон с трещинкой в углу. Сердце колотилось, будто вырываясь из клетки. Ладонь судорожно вцепилась в подушку. Она медленно выдохнула, переводя взгляд на светящийся циферблат будильника: 4:17 утра.
«Опять», – прошептала она в тишину. Это был не сон. Сны стирались. Это было воспоминание. Чужое, ядовитое, живое.
Дождь стучал по стеклам кабинета монотонным, успокаивающим ритмом. Алиса сидела в глубоком кожаном кресле, напротив невысокого мужчины с внимательными серыми глазами – Леонида Маркова.
– Итак, Алиса, вы говорите, эти… ощущения, мешают вам жить? – его голос был бархатным, обволакивающим.
– Это не просто ощущения. Я падаю с высоты, когда лифт резко трогается. Меня тошнит от запаха определенных духов. Я видела, как водитель автобуса повернулся ко мне, а вместо его лица на миг было… другое. Изможденное, грязное. – Она говорила отрывисто, по-деловому, как на совещании. Но пальцы теребили край кардигана.
– Классические симптомы вторжения прошлого опыта, – кивнул Леонид, делая пометку. – Ваше подсознание – не склад, а бурлящий океан. Иногда волны с глубины выносят на берег настоящего совсем не то, что нужно. Регрессия – это способ не бороться с волной, а сесть в лодку и посмотреть, откуда она пришла.
– Я не верю в реинкарнацию, – прямо сказала Алиса.
– И не надо, – улыбнулся он. – Верить нужно лишь в силу своего own разума. Гипноз – лишь инструмент. Мы будем искать не «вас в платье принцессы», а корень того страха, что отравляет вам жизнь сейчас. Готовы попробовать?
Алиса посмотрела на струи дождя, на свою дрожащую руку. Она ненавидела эту потерю контроля. Архитектура – это порядок, расчет, предсказуемость. Её внутренний мир стал антиподом работе – хаотичным, иррациональным, пугающим.
– Да, – сказала она тихо. – Давайте попробуем.
Леонид попросил её откинуться в кресле, следить за маятником его часов. Голос стал размеренным, текучим, как тот самый дождь…
«…Вы чувствуете тяжесть в веках… дыхание ровное… и с каждым выдохом вы погружаетесь глубже… в себя… Где вы сейчас, Алиса?..»
Сначала было только темнота и свист в ушах. Потом поплыли цветные пятна. И вдруг – холод. Ледяной, пронизывающий до костей. Под ногами заскрипело не паркетное покрытие, а утоптанный снег.
