**Глава 1: «Точка отсчёта – тишина»**
Дневниковая запись Артёма была короткой, как всегда:
*«Сегодня опять не смог ответить на уроке. Учительница спросила, почему я молчу. А что, если я разучусь говорить совсем? Тогда ты, Лиза, станешь моим голосом?»*
Он закрыл тетрадь, прижав ладонью обложку, будто боялся, что ветер с подоконника унесёт слова к ней – туда, где сестра теперь жила. В окно интерната бился снег, превращая стекло в мутный экран. За ним маячили трубы завода, застывшие, как пальцы мертвеца. Город словно выдыхал ядовитый пар: ржавые крыши, обледеневшие тротуары, школа, похожая на бункер. Здесь даже воздух казался тяжелее, будто его отливали в тех же печах, что и стальные балки.
На ужин подали гречневую кашу. Артём ковырял её вилкой, слушая, как за соседним столом Вадим из 11 «Б» рассказывает о Кате.
– Она прыгнула с водонапорной башни, – шептали его губы, липкие от компота. – Говорят, её нашли в сугробе, а снег вокруг был розовый, как мороженое с сиропом.
Артём резко встал, задев коленом тарелку. Каша расползлась по столу узором, напоминающим карту неизвестной страны. В ушах звенело. *«Не прыгнула сама»*, – прошипел кто-то. Но когда он обернулся, все молча жевали, уткнувшись в телефоны.
В спальне он включил фонарик под одеялом, чтобы перечитать дневник. И замер. Под его последней записью дрожали чужие буквы:
*«Они заставили меня бояться теней. Но тени – это просто свет, который устал». *
Почерк был Катин. Он видел его в тетради по литературе, которую она забыла в классе накануне… того дня.
Вентиляция над кроватью заскрипела. Артём приподнял голову, и ледяная струя воздуха лизнула шею.
– Лиза? – позвал он в решётку, чувствуя, как сердце бьётся в висках.
Ответ пришёл не голосом, а запахом – сладковатым, как детский шампунь сестры. И тогда он услышал: сквозь вой ветра за окном, сквозь храп соседей по комнате, из глубины вентиляционных труб выползал шёпот.
*«Найди нас до того, как замёрзнет кровь в часах». *
Он полез под кровать за кроссовками, и металлическая пружина матраса впилась в ладонь. Капли крови упали на пол, образовав крошечное зеркальце. В нём мелькнуло лицо – не его, девичье, с синяками под глазами цвета черники.
– Катя? – выдохнул Артём, но отражение уже расплылось.
Когда он вышел в коридор, держа перед собой фонарик телефона, стены казались уже. На потолке висели таблички «Не задерживаться!» – реликвии 90-х, когда интернат ещё был частью секретного комплекса. Луч света выхватил из темноты дверь с надписью «Котельная». Замок был сломан.
