1985 год. 23.55 Бруклин. Чёрный тонированный «Ягуар» припарковался у входа в парк, нагло перегородив выезд со двора.
Центр города был наполнен музыкой. С одной стороны джаз, с другой хип-хоп. Всё смешивалось, заглушалось шумом толпы и криками зазывал, заманивающих людей именно в их заведения. Кругом проститутки на любой вкус и цвет, туристы, решившие оторваться, как в последний раз, мажоры и сутенеры. Весь этот сброд ужасно раздражал человека, вышедшего из автомобиля. Он поправил чёлку, посмотрел на огромные часы над магазином, открыл багажник и достал оттуда небольшой чёрный кожаный чемодан с металлическими вставками. «Черт, сегодня же вторник, и что им всем дома то не сидится!» – человек раздражённо скривился, с силой захлопнув крышку багажника.
Это был высокий мужчина, на вид лет сорока. Чёрные волосы, иногда спадающие и закрывающие правый глаз, аккуратные брови, выраженные скулы, тонкое вытянутое лицо с острым подбородком. Верхняя губа слишком большая по сравнению с нижней. Звали его Грейс Батлер.
Мужчина расстегнул верхнюю пуговицу рубашки, поправил рукава, стряхнул ворсинку с манжета и направился по идеально чистому тротуару, выложенному блестящей плиткой, мимо витрин офисов, магазинов и ресторанов. Мужчина шел не торопясь, аккуратно, никого не задевая, не выделяясь, высоко подняв голову и презрительно смотря свысока. Настроение было паршивое. В такие моменты трогать мистера Батлера не стоило. Мимо по дороге оживлённо ездили машины, гудели и ругались, в открытые окна, таксисты.
Человек смотрел по сторонам, ища нужное место и тут дорогу ему преградила чересчур накрашенная губастая рыжая девушка в меховой накидке, наброшенной на плечи. Красивые длинные ноги украшали золотые туфли на высоком каблуке.
– Расслабиться не желаешь, красавчик? – она открыла рот и провела пальцами по уголкам губ. – Я умею делать приятно. Всего десять баксов и ты меня никогда не забудешь.
– Свали нахер, сука! – резко огрызнулся мужчина, сделал шаг в сторону и уже тише добавил. – Никогда не открывай свой грязный рот в моём присутствии.
У Трейси всегда был слишком длинный язык, не раз ей говорили подружки: «