Я устал от ужасных дел, которые потрясали своими событиями и людьми, способными совершать такие гнусные поступки. Иногда мне хотелось убить этих сволочей собственными руками, но скрипя зубами, я сдерживал эти порывы, понимая, что страж закона – это не анархист, имеющий право вершить саморасправу. На то есть суд. «Самый гуманный суд в мире» – внезапно вспомнилась фраза некогда любимого фильма.
Частенько по вечерам после работы мне хотелось пройтись по пустеющим улицам, насладиться прохладой и тишиной. Я взял за привычку возвращаться с работы пешком, несмотря на поздний час. С удовольствием вдыхал чистый весенний воздух всей грудью, с тоской думая, что вот сейчас закончится март и настанет настоящая весна, с капризной погодой, мечущейся температурой от плюс двадцати до минус пяти-семи, а потом и лето, с жарким душным маревом. Мне казалось, что раньше я не замечал таких неудобств, и лишь недавно стал чувствителен к капризам природы.
– Старею никак. – проносилось в голове. Жары настоящей еще нет, а сердце прямо сжимается от нехватки кислорода. – Надо бы в отпуск попроситься… А на что? – тут же возник в голове голос разума. – Никуда не поедешь, в такое-то время… Дома сидеть? В четырех стенах? Перспектива так себе. И ещё эта не проходящая духота – ладно бы лето – так бывает перед грозой, но ведь на дворе ранняя весна – холод собачий.
Но даже сейчас, когда столбик термометра не поднимался выше плюс десять градусов, в квартире становилось трудно дышать, особенно после прогулки. Моя жена Вера не выносила холода, и как не просил я ее оставить открытым на ночь окно, она ни в какую не соглашалась.
– Ночью температура может опуститься до минуса. – ворчала она. – Весенняя погода очень коварна, любой сквозняк, и простуда тут как тут. Если тебе все-равно, то у моих студентов скоро выпускные, и я обязана подготовить их наилучшим образом, а не валяться в кровати с температурой и насморком.
Я согласно кивал головой, но моей странностью, как я сам прозвал свое поведение, стало проводить некоторое время на балконе, стараясь замерзнуть как можно сильнее, чтобы избавиться, хоть на некоторое время, от духоты и затхлого воздуха в комнате, а потом уже отправляться в постель, кутаясь в одеяло. Но это не спасало, мне все-равно нечем было дышать, и я тут же покрывался липкой испариной.
Вера к этому времени уже засыпала, но даже сквозь сон я слышал ее ворчливое бормотание о том, что она словно лежит под одним одеялом со жмуриком. Чтобы не тревожить ее, я перебирался в гостиную на диван и приоткрывал балконную дверь, хоть на сантиметр – так мне становилось легче, даже какое-то успокоение наступало, и я засыпал, ныряя в мутный сон с какими-то кошмарными видениями.
