Утро выдалось липким – будто воздух намазали мёдом и забыли смыть. Борис, щурясь от неоновой вывески «Шаурма & Магия» (вчера она вроде была просто «Шаурма»), ковырял вилкой в тарелке с омлетом.
– Вась, ты это видишь? – он ткнул пальцем в окно.
Кот, развалившийся на соседнем стуле, лениво приоткрыл глаз:
– Вижу. И чувствую. И даже слышу. Это не шаурма. Это… – он принюхался, – …оборотень в третьем поколении. С приправами.
Борис замер. Потом медленно отодвинул тарелку.
– Ты серьёзно?
– Серьёзнее некуда. И он не один. – Василий сел прямо, уши насторожились. – Чувствуешь? В воздухе пахнет… заказом.
В этот момент дверь кафе распахнулась, и внутрь вплыла фигура в длинном плаще. Лицо скрывала тень, но в руке отчётливо блеснуло что‑то круглое – зеркало, похожее на то, что они оставили в гостинице.
Незнакомец медленно подошёл к их столику. От плаща тянулся слабый запах ладана и… старой бумаги. Он опустил зеркало на столешницу – и поверхность его задрожала, будто вода под ветром.
– Вы двое, – голос был глухим, словно доносился из колодца, – знаете, что выпустили.
Василий приподнял бровь:
– Если вы про шаурму, то это не мы. Мы только заказали.
Незнакомец не улыбнулся. Он повернул зеркало к Борису – и в тот же миг перед глазами вспыхнули обрывки:
визг баньши в ночной темноте;
бледное лицо куклы Люси, шевелящие губы без звука;
чей‑то силуэт у окна – высокий, с длинными пальцами, словно сплетёнными из теней.
Борис отшатнулся:
– Это… это вы их прислали?
– Я их сдерживаю, – тихо сказал незнакомец. – Пока могу. Но кукла… она не должна попасть в чужие руки.
– А в чьи должна? – насторожился Василий.
– В ваши. Потому что только вы её трогали. Только вы оставили след.
Через час они стояли у заброшенной автостанции – именно здесь, по словам незнакомца, кукла «проснулась» в последний раз.
Борис оглядывался:
– Вась, ты уверен, что это не ловушка? Выглядит как место из хоррора.
– Не уверен. Но запах магии тут такой густой, что его можно на хлеб мазать, – кот принюхался и чихнул.
В полуразрушенном зале ожидания на скамейке сидела девочка лет десяти. Она качала на коленях тряпичную куклу – ту самую, Люси.
– Эй, малышка, – осторожно начал Борис, – откуда у тебя эта кукла?
Девочка подняла глаза – они были прозрачно‑серыми, как туман.
– Она сама пришла. Сказала, что ждёт вас.
Василий замер:
– Говорит? Она не умеет…
– Теперь умеет, – перебила девочка. Голос её дрогнул, и вдруг кукла повернула голову – медленно, с хрустом старых ниток.
– Вы опоздали, – прошелестел голос, будто ветер в сухих листьях. – Они уже идут.
Кукла выскользнула из рук девочки и поплыла по воздуху. Её глаза засветились бледно‑зелёным.
