Эрик сидел у массивного окна, украшенного золотыми узорами, и наблюдал, как по стеклу медленно стекают капли дождя. За окном сгущались сумерки, и в свете фонарей вода мерцала янтарными бликами, искажая очертания, вечерних улиц. Город жил своей жизнью – вдалеке слышались голоса торговцев, бряцанье подков по мостовой и грязная ругань стражников. Но для Эрика все это было далеким и абсолютно неважным. Его мысли были далеко отсюда… далеко в прошлом, в том самом дне, когда его жизнь разделилась на «до» и «после».
Дождь. Такой же, как и тогда.
Воспоминания накатывали, как морская волна, унося его в ту ночь, когда на его родную деревню напала Волчья Стая.
Он был еще совсем ребенком, когда небо заволокло тяжелыми свинцовыми тучами, и с первыми раскатами грома в деревню ворвались чужаки. Они появились словно из ниоткуда, люди в облике зверей – облаченные в волчьи шкуры, с обнаженными клинками и источающие кровожадность и жестокость. Они поджигали дома, вспарывали животы, убивали и женщин и детей.
Эрик помнил, как все началось. Сначала раздались тревожные крики, потом топот ног – соседи бежали к своим домам, запирая двери, надеясь спрятаться. Кто-то пытался сопротивляться, но сопротивление было сломлено в считанные минуты. Он помнил, как выбежал на улицу босиком, чувствуя под ногами влажную траву, перемешанную с грязью. Он искал родителей, звал их, но в ответ слышал лишь предсмертные хрипы и вопли отчаяния.
Свою мать он нашел в дверях соседнего дома, скорее всего, попасть в собственный, она уже не успевала и решила укрыться у соседей, но не успела. Она лежала на пороге, согнувшись, зажимая ладонями живот, из которого медленно вытекала кровь. Ее глаза были открыты, полные боли, но она еще дышала. Он бросился к ней, схватил за руку, пытаясь её поднять, спасти, увести отсюда как можно скорее, но все его усилия были тщетны. Её дыхание оборвалось, а жизнь в глазах угасла…
А потом он увидел отца.
Тот лежал у колодца, с почти отрубленной головой, а в нескольких шагах от него валялся разорванный, на части труп мальчишки, с которым еще вчера, Эрик бегал по лесу, где они беззаботно веселились и смеялись.
Тогда он не понял, почему не заплакал. Почему не закричал. Почему просто стоял, глядя на все это, пока не почувствовал тяжелую руку на своем плече.
– Живой, значит, – прозвучал низкий голос.
Он обернулся.
Перед ним стоял высокий мужчина, рыжебородый, с суровым лицом, в черной пропитанной дождем тунике, в правой руке он сжимал рукоять окровавленного ятагана, кровь на нем была ещё свежая и вместе с каплями дождя, стекала на траву. В его глазах читался интерес – не жалость, не сочувствие, нет… что-то другое, скорее таким взглядом, антиквар оценивает редкую безделушку и обдумывая, достойна ли она занять место в его коллекции.
