Тишина в Центре управления полётами «Олимпа» всегда была условной. Её заполнял гул серверов, щелчки клавиатур, сдержанный шепот операторов. Но в три часа четырнадцать минут по гринвичскому зимнему времени наступила тишина настоящая. Та, что возникает после взрыва, когда звуковая волна уже прошла, а барабанные перепонки ещё звонят от вакуума.
На всех экранах, от гигантской главной панели до скромного планшета стажёра в углу, светился один и тот же файл. Он пришёл не отдельным пакетом. Он втиснулся в стандартный поток телеметрии марсианского ровера «Скиталец-7», будто контрабандист, надевший чужую униформу. Система автоматического анализа, не распознав угрозы, открыла его.
И мир «Новой Жизни» – самого популярного реалити-шоу в истории человечества, транслирующего каждый шаг колонистов с базы «Ариэль» – увидел детский рисунок.
На жёлтом фоне марсианской пыли синим фломастером был нарисован сам ровер. Неумело, но с узнаваемыми деталями: антенна, камеры, гусеницы. Рядом с ним – человечек. Палка, палка, огуречик. И улыбка до ушей. Одна рука поднята в приветствии.
Внизу, под ногами у человечка, криво, с нажимом, выведено печатными буквами:
ПРИВЕТ.
Сначала кто-то фыркнул. Потом ещё один. Идиотский розыгрыш. У кого-то из геологов на базе, должно быть, сдали нервы от изоляции. Но смех не родился, застрял где-то в горле, превратившись в комок ледяной неуверенности.
Потому что оператор Ласкин, самый опытный в зале, побледнел так, что веснушки на его лице стали похожи на тёмные звёзды на белом полотне. Его пальцы, не дрогнув, выполнили серию команд. Изображение на центральном экране увеличилось. Увеличилось до предела, упираясь в пиксели.
Все увидели то, что не было частью рисунка.
Рядом с нарисованной ногой человечка, в реальном марсианском песке, лежал реальный предмет.
Маленький, блестящий, покрытый тончайшим слоем красной пыли.
Значок.
Золотистый спутник на фоне красной эмалевой планеты и серпа со звездой. Внизу, выгравированная аккуратным шрифтом, надпись: «Пионер-Марс-1. 1971».
Воздух в зале стал густым, тяжёлым, как сироп. Миссия. Которая бесследно исчезла при заходе на посадку. За пятьдесят два года до того, как первый человек ступил на Марс. За пятьдесят два года до «Скитальца-7».
На балконе для наблюдателей, за стеклом, директор программы «Ариэль» Илья Семёнов разжал пальцы. Дорогой керамический стаканчик для маття, подарок японских инвесторов, упал на пол. Он разбился с тихим, почти приличным хрустом. Семёнов не посмотрел вниз.
Его голос, усиленный микрофоном, разрезал тишину. Он звучал тихо, спокойно, и от этого был в тысячу раз страшнее.
