Золотой лес шумел кронами клёнов и дубов, окрашенных в багрянец. Воздух звенел от птичьих трелей и шелеста листьев. Между ветвями мелькали тени: ворон Карыч с блестящим, словно смоль, оперением и кот серо-белый Мурзик, чей полосатый хвост вздымался, будто боевое знамя. Оба голосили, как сумасшедшие, смешивая кошачьи трели с каркающими руладами, и перепрыгивали с ветки на ветку, словно танцуя в воздухе.
Карыч хрипло засмеялся, схватив шишку цепкой лапой:
– Мяу-кар! Твои усы дрожат, Мурзик! Мои шишки сделают из тебя ёжика!
Он взмахнул крыльями, и с верхушки сосны на кота обрушился град еловых шишек. Но Мурзик, изогнув спину, прыгнул на берёзу, а следом за ним, словно живой дождь, посыпались белки. Они швыряли шишки обратно, целясь в ворона, и хохотали тонкими голосами.
Мурзик прищурил зелёные глаза, подбрасывая лапой каштан:
– Карыч, ты проиграл, едва начал! Каштаны – мои снаряды!
Снизу, из кустов, зайцы лупили по стволам задними лапами – спелые ягоды брусники летели в ворона, оставляя алые брызги на чёрных перьях. Карыч каркал от возмущения, но не сдавался: он нырнул в стаю дроздов, и те, словно бомбардировщики, сбросили на землю жёлуди, заставив подмогу внизу фыркать и отпрыгивать.
Олени, тряся рогами, глухо загудели:
– Эй, пернатый! Лови подмогу!
Они забили копытами по земле – тучи сухих листьев взметнулись вверх, ослепляя Мурзика. Он, фыркая, кувыркнулся на мох, но тут же вскочил, зажав в зубах гигантский каштан, который подкатил ёж-молчун.
Вдруг ворон и кот замерли синхронно. С опушки донёсся рёв – дикий кабан топтал грибные поляны! В мгновение враги стали союзниками: белки засыпали зверя шишками, зайцы – ягодами, олени погнали прочь, а Карыч и Мурзик, усевшись на один сук, орали дуэтом:
– Убирайся, рогатый! Это НАШ лес!
К сумеркам все валялись на поляне, объедаясь уцелевшей брусникой. Карыч чистил перья от ягодного сока, а Мурзик мурлыкал, разглядывая закат.
– Завтра реванш? – коварно прищурился кот.
– Кар-р-р-р… Только если белки будут на МОЕЙ стороне!
Лес взорвался смехом, а луна подмигивала им сквозь ветви.
Я наблюдала из раскрытого окна за этой животной бандой, оперевшись о подоконник. Ветер трепал мои рыжие волосы, пахнущие крапивой и сушёным чабрецом. Внизу, под старой ольхой, Мурзик и Карыч снова устроили хаос: кот, измазанный в брусничном соке, катал по земле каштаны, а ворон, распушив перья, каркал что-то про «стратегию» и «крылатую мощь». Белки швыряли с веток шишки, олени топтали кусты, а зайцы, визжа от восторга, метались между ними, как мячики.
– Мурзик! Карыч! – позвала я, высовываясь из окна так, что серебряный амулет на шее звякнул о раму. – Ужинать! А то сама всем съем!
