Телега подпрыгивала и скрипела, налетая на кочки. Вороная кобыла стрелой неслась сквозь густой туман. Она громко хрипела и шлёпала копытами по грязи. Высокие сосны всё реже проносились перед глазами – лес оставался позади.
– Давай, Бурька, – кричал молодой возничий, стегая лошадь хлыстом, – мчи, пока нас лохматые не схарчили.
Где-то позади раздавался протяжный волчий вой.
– А то я без тебя не слышу, что нагоняют, – резко прошипел в сторону лошади парень. – Точно дорога нужная? – Не скрывая раздражения спросил он. – Ну, смотри мне!
Прямо посреди изъезженной дороги стояла бледная, как туман, женщина. Её длинную белую ночную рубаху покрывали бурые пятна. Она держалась руками за живот и пристально смотрела на повозку, которая мчалась прямо на неё. Возничий с силой стеганул лошадь.
– Давай, родная, мчи! – закричал он.
Бурька стремительно приближалась, но женщина не сходила с места. Парень уже видел черты её лица и холодные, как лёд, глаза. По телу пронеслась дрожь. Лошадь занервничала и упёрлась копытами в вязкую грязь, пытаясь остановиться.
– Мчи, родная, – закричал возничий и с оттягом ударил Бурьку хлыстом. Кобыла громко засопела, затрясла мордой и с новой силой помчалась прямо на странную незнакомку. Женщина опустила голову и раскинула руки в стороны. В это же мгновение её внутренности плюхнулись в лужу и она тут же исчезла, словно здесь никого не было.
– Теперь точно вижу, что туда мчим, – пробурчал парень, едва заметно улыбнувшись уголками губ.
Лес редел, и туман сходил на нет. Впереди показался голый от деревьев невысокий холм с покосившейся мельницей. Увидев рукотворную постройку, возничий припустил поводья. Он хотел было закричать кобыле: «Скачи, Бурька, скачи к спасению нашему», но в то же мгновение колесо налетело на невысокий пень, подпрыгнуло и с треском переломилось. От удара возничий подскочил и слетел с телеги, крепко сжимая руками поводья.
– Тпруууу! – надрывно закричал он, плюхнулся на землю и кубарем покатился вслед за лошадью. – Стой, кому говорю!
Кобыла остановилась, громко втягивая ноздрями воздух. Юноша распластался на мокрой траве, а прямо перед его носом торчал ещё один пень.
– Э-эх, Бурька, ещё чуток и вечерял бы я сегодня с предками, – на измазанном грязью лице растянулась улыбка, – вот нелепая смерть была бы.
Возничий закряхтел и, набрав полную грудь воздуха, поднялся на колени и встал на ноги.
– Ну, это, – он запустил пальцы в короткие, некогда соломенные, но теперь грязно русые волосы и принялся стряхивать с головы налипшую траву, – спасибо, что живой, что ли.
