В лесу Вечной Зимы даже воздух был другим: густым, острым и до одури чистым. Наверное, таким он бывал в мире лишь однажды, в его первый день. Дышать им – все равно что пить ледяное игристое вино, от которого кружится голова, а щеки заливает румянец. Вот только щеки мои ничего не заливало, а голова если и кружилась, то исключительно от дурных предчувствий.
Сквозь толщу снега и камней пробивался родник. Вода в нем была настолько прозрачной, что казалось, зачерпнешь – и в ведре останется одна пустота. Было хорошо. Тихо. Давненько сюда люди не шастали. Видимо, дураки, то есть смельчаки, перевелись. Лес был моим, целиком и полностью. Что не могло не обнадеживать.
Наполненное до краев ведро я дотащила с родника без особых усилий. Дом мой, если его так можно назвать, стоял неподалеку – избушка, припорошенная снегом, будто сахарной пудрой. Ее бывший хозяин, престарелый отшельник, три года назад окончательно преисполнился и съехал в теплые края – нести в туристические массы доброе и вечное. Вот мне его жилище и досталось, больше здесь ни души не было. Ему оно без надобности, а мне – в самый раз.
Избушка была славная, обустроенная. Крепкие бревна, надежная кровля, внушительная печь. Правда, я ее топила редко. В интерьере кое-что переделала, приспособив под себя. Появились занавески на оконцах, половичок и полки для моих склянок. Уют, да и только. Не с медведями же в берлоге валяться, там запах, знаете ли, на любителя. И наряжаться я по-прежнему любила, хоть красоваться и не перед кем.
На мне было длинное платье прекрасного болотного оттенка, расшитое причудливыми узорами, и меховая накидка цвета хвои. Не самой свежей хвои, но смотрелось недурно. Наряды мне перепали от одного незадачливого торговца. В изрядном подпитии он умудрился заехать на самоходных санях в мой лес. Заблудился и впилился в сугроб по самую кабину. Увидал меня, выходящую из чащи, – кожу мертвенно-бледную, волосы смоляные до пояса, глаза алые, как свежая кровь, – да и ломанулся прочь, побросав весь скарб. Ему – страшное видение, а мне – подарок судьбы. Целый сундук с одежками, безделушками и прочей дребеденью. Пришлось, конечно, кое-что перекроить и подогнать: платья были рассчитаны на дамочек попышнее. Но результат того стоил. Торговец ни за сундуком, ни за санями не вернулся. То ли побоялся, то ли в другом сугробе заплутал.
В общем-то, жилось мне нормально. Тишина, покой, никаких незваных гостей. Только одно обстоятельство портило идиллию – приближающийся праздник Долгой Ночи. Годовой цикл подходил к концу, люди готовились встречать новый. Повод для всеобщего ликования, глупых хороводов и поедания вкусностей до колик. Меня от одной мысли о предстоящем веселье тошнило. Но ничего, переживу. Не впервой.
