Бывают особенно обидные провалы! Например, наткнуться на того, кто обещал помощь и защиту, но позабыть о такой мелочи, что я не согласилась на эти щедрые предложения, а перед тем, как исчезнуть, ограбила склад тайной службы, в который он меня и водил. Неловко вышло. Мягко говоря.
В храмовой комнатушке, куда меня сопроводили под белы рученьки маги из отряда, вряд ли предполагалось составлять протокол. Здесь ничего не было, кроме узенького подобия кровати и кое-каких жизненно необходимых принадлежностей. По пути Северин не спускал глаз с меня. Опасался, что удеру? С радостью бы это провернула, но сил банально не было. Я еле дошла, а едва втолкнули внутрь, приземлилась на кровать без посторонних указаний. Ноги ныли и норовили отвалиться, все же бродить с раннего утра до позднего вечера по горам – занятие изматывающее. Хотелось простонать: «Делайте со мной что угодно, только, чур, я посижу». Вроде как именно посадить и намерены. Меня пока устраивает!
Конвой порога не переступил, Северин прошел ко мне и закрыл дверь, подперев ее спиной. Для надежности, видимо. Чтобы встретиться взглядами, пришлось задрать подбородок. Снаружи ударили грозовые разряды, а казалось, что прицельно в меня. Губы господина высшего магистра сомкнулись в тонкую жесткую линию, хоть и чувствовалось: слова у него имеются, да еще как. Сплошь непротокольные. Я процедила:
– Вы.
Его бровь вопросительно выгнулась.
– По регламенту говорят: «Вы арестованы». – Смотреть снизу вверх, запрокинув голову, было неудобно, но какие уж тут удобства. – И добавляют за что.
– А то ты не знаешь, – осклабился он и любезно перечислил: – Побег с места службы, кража со взломом и подозрение во владении запретной магией.
– О… – протянула я таким тоном, словно в день рождения спрашивала: «И это все мне?» – обнимая гору подарков. – А как же присвоение чужого имени и подлог личности?
Ни ответа, ни реакции. Выборочная глухота. Не сдал меня. Конечно! Самого бы обвинили – в сокрытии преступления.
– Список далеко не полный, – цокнула я языком, готовясь припомнить и гарнизон в Пустошах.
– Можешь сделать чистосердечные признания, – парировал Северин с четким посылом: моему желанию закопаться поглубже препятствовать не собирается. – Посодействуешь выявлению всех причастных лиц.
А вот это уже намек на Данаила… Которому первому влетит за то, что объявил Сияну погибшей, а Дарину выжившей, и отправил меня под ее именем из западной Академии в южную. Девица-то в итоге наворотила незаконных дел!
– Ясно, – буркнула я, – и когда по плану допрос с пристрастием?
