Вначале было всё, как в Книге: не было ни света земного, ни земной тьмы – только рождённая Мысль над океаном бескрайних интенций Разума. Но Вселенная не спала. В фиолетовой бездне энергий космос не был пустым и чёрным. В хаосе небытия он переливался, как нефтяное пятно на водах Вечности. Молодые вихри пели колыбельные над дремлющими галактиками, затерянными в Хаосе Вселенной, а звёзды перекликались, звали друг друга по именам, и вспыхивали сверхновыми в волнах космической любви и притяжения.
Рождённая Разумом, держала на ладони зерно желаний. Оно не было чем-то конкретным, скорее, намерением и возможностью быть.
– Опусти зерно в океан – обратилось Небытие к Мысли, – я впитаю, взращу его в чреве, и на космических полях вырастут миры слов и чисел, индексы порядка, и смыслы разумной меры.
И зерно упало в протуберанцы кипящей бездны, в прелый, томящийся рождением геометрических форм, Хаос.
Зерно проросло травой Времени сквозь кожуру Вечности. Сквозь трещину в небытии косточка проросла деревом с плодами-планетами. Сквозь их прозрачную оболочку, было видно, как в синих глубинах, огненных пустынях и фиолетовых лесах заискрилась, заклубилась жизнь, запульсировали сердца миров.
На зов Времени из дымов и волокон света поднялся Четырёхликий. Где-то в мирах безмолвия, что он стерёг эонами лет, нарушился баланс. Монстр проснулся и каменные веки, сомкнутые над тайной рождений, дрогнули, осыпая прах столетий.
Из разлома Вечности знаком всевластия поднялся перст его приказа. Монстр грозно смотрел на взращенные поля.
–Зачем ты создаёшь новый мир и уничтожаешь мир, созданный Хаосом? Ответь мне! Ведь всё рождённое в земле конечно. – прорычал Бессмертный. До окраин галактики прокатилось хриплое эхо его голоса.
Но Небытие молчало. Ответом на гневные раскаты стал зелёный росток, пробившийся из пустоты сквозь его огненную лапу. Зелёный росток стал сердцевиной мира, жизньдающим стеблем свету и тьме, стволом первого дерева, чьи корни уходили в начала времён – в «никуда», а крона листвилась желаниями «знать» и раскинулась ветвями к «завтра».
У корней дерева распахнулся мир рождения. Войди – прошелестела листва. Внутри, где причудливо переплетались тени и сполохи пламени, пульсировал свет сердца, сокровище бездны – «река, которая ещё не течёт». В бутоне света искрилась кровь вселенной, бился хрустальный родник жизни, плескалось пламенное желание стать и быть.
– Выпей, – проскрипели корни мира – и настоящее станет будущим.
Небытие склонилось к роднику сердца и сделало глоток. Лепестки бутона раскрылись. Растаяли звёздные снега и рассыпались фантомы пустоты. Из чаши бессмертия хлынули реки: одна – синяя, как глубина ночи до пробуждения; другая – алая, как стыд девушки перед первым поцелуем; третья – золотая, как светлый сон о небесном полёте.
