Триумфальным мое возвращение в училище я бы не назвала. Да и желание въехать в двери альма-матер на белом коне отсутствовало. Я б даже сказала, что оно отсутствовало напрочь. Поскольку от одной только мысли о неминуемой встрече с начальником этого прекрасного заведения мне как-то сразу хотелось: а) шустро соскользнув со спины упомянутого всуе фантазийного жеребчика, затихнуть, спрятавшись…
(Не знаю, правда, где?
Ну-у, хотя бы у него под брюхом. Если больше будет негде.
«Под брюхом» в смысле у жеребчика, а не у Красноголового.
Хотя спрятаться под сенью того, чего нет, будет несколько сложновато.
И именно в этом и состояла малюсенькая, но проблемка.)
Поэтому в плане и имелся пункт «б».
Который звучал так: при невыполнении пункта «а» пытаться претворить в жизнь пункт «б». А именно: б) при виде Гэхэджа – убежать подальше.
Но и тут вновь возникала некая загвоздка.
Поскольку, ну, насколько мне было известно – далеко от этого типа (начальника, а не придуманного коняшки) никому еще убежать не удавалось. Как «вообще», так тем более в рамках его заведения.
И в верности этих слухов у меня сомнений не возникало – вот ни разу за все время нашего с ним знакомства.
В общем, подходя к училищу и провожая глазами идущие на посадку звездные корабли, я чувствовала себя несколько смущенной. А в голову лезли всякие глупости.
И не то чтобы я провалила практику.
Как раз нет. Прошла ее, и успешно.
Но вот воспоминания о прошедшем учебном годе… Вернее, о моем поведении в данный период…
Короче говоря, при мысли о возвращении на место прежнего разгула и погрома мои и без того вишневого цвета щеки от некоторой доли стыда начинали полыхать ярким пламенем.
А мысль о неминуемой мести ассана за все пережитое им и его училищем в этот период времени вызывала во мне горячее желание просто взвыть от мысли о предстоящей расплате за все содеянное. И за то, чему он свершиться все же сумел не дать, но точно помнил о моих попытках ввести его детище в полный хаос.
Поскольку уж в чем в чем, но вот в его мстительности не сомневался никто – и уже очень давно. А тем более я, зная о его теплом отношении лично к моей персоне.
В общем, чуть притормозив перед входной дверью в училище, я поморщилась.
Да ладно. Признаю. Мою физиономию просто перекосило.
Гримаса называлась: я жую лимон, густо сдобренный жгучим перцем, хреном и горчицей.
Щеки жгло от смущения.
И было неловко за собственное поведение когда-то.
Плюс слегка озадачивала предстоящая встреча с жертвами моего произвола.
Как вести себя с ними?
Вроде и раскаяния организм не испытывал.
