Неизвестно, как бы сложилась судьба Кристины, расти она в семье, у любящих родителей. Может и утаили бы дар, научили прятаться, чтобы не попала в лапы к особистам. А в детдоме что? Заметили мутнеющие зеркала, своевольничающие отражения, и вызвали комиссию от греха подальше. После проверки Кристину увезли в специнтернат. Школу для одаренных детей. Там жилось полегче: кормили сытно, драки и издевательства пресекали, водили на прогулки, разрешали смотреть телевизор. Воспитанников разбивали на группы по схожим способностям. Вместе с Кристиной на факультатив ходила еще одна зеркальщица Аля и двое кукловодов. Занятия были интересными: Кристине и Але приносили куски зеркал, из которых надо извлечь информацию, кукловодам – новые игрушки. Зеркала приносили с подвохом. Бывало, бьешься-бьешься – никакого толку. А когда забирают, обмолвятся: «Оно новехонькое, только с завода». Проверяли силу, глубину проникновения в слои воспоминаний. Со временем Кристина научилась пробиваться за первую завесу, легко отбрасывала бессмысленную шелуху, заставляла гладкую поверхность повторять значимые события: разговоры без свидетелей, угрозы, побои, совокупления. Ее хвалили, после окончания интерната переселили в комнату в общежитии, пристроили на скучную работу в архив. Днем Кристина вела жизнь бумажной крысы: слонялась среди пыльных стеллажей, копировала рассыпающиеся в прах документы, выдавала справки посетителям, вносила запросы в прошитую книгу – буквы выписывались аккуратным почерком отличницы, с идеальным наклоном и нажимом.
Вечером – не чаще раза в неделю – ее забирали для выполнения основной работы. Кристина перебывала в ресторанах, банях при комбинатах бытового обслуживания, в домах, квартирах, заметно отличающихся стоимостью обстановки. Зеркала были разными – огромными, обрамленными тяжелыми рамами; маленькими переносными прямоугольниками и кругляшками с проволочной ножкой-подставкой, трельяжами, мутными от времени. А иногда ее привозили к груде осколков, из которой попробуй что-то вытяни.
Кристина не знала, как и для чего используется извлеченная из зеркал информация. Накапливали, наверное, факты, способствующие успешным ловушкам. Подтверждали подозрения. Доказательствами в суде картинки в зеркалах служить не могли, но ворохи протоколов, оседавших в кабинетах госбезопасности, грозили серьезными неприятностями тем, кто оставил свои отражения.
Если честно, Кристина почти никого не жалела. Пьяных барыг, швырявших двадцатипятирублевые купюры на столы в кабаках, хвастающихся друг перед другом продажей чемоданов прибалтийского мыла или белорусских колготок, она не уважала. От посетителей банно-прачечных комплексов чаще всего тошнило. Лысые старики с отвисшими животами приставали к стройным девицам. Кристина не видела в этом ни красоты, ни страсти, только вынужденную покорность со стороны девиц и отвратительную алчность и расчетливость в глазах старичья.
