Ульяна Ласка
Я внимательно рассматривала спящего мужчину напротив, всё никак не веря, что это произошло… Да ещё и со мной! Признаться, цварги всегда меня немного пугали, но лежащий на соседней подушке и перебравший накануне вечером алкоголя Мишель показался милым.
Смешные веснушки, один в один как у людей, украшали его нос и щёки, да и рога выглядели не столько мощными органами сканирования эмоций, сколько очаровательными наростами. Мишель Марсо явно относился к полукровкам, и это подкупало, потому что, с одной стороны, цварги меня всегда интересовали как сверхраса, а с другой – определённая часть меня их разумно опасалась.
И всё-таки… этой ночью Мишель доказал, что цваргского в нём очень много. По крайней мере, я ещё не встречала обычных мужчин, которые могли бы за ночь удовлетворить партнёршу более трёх раз подряд.
Марсо поморщился во сне, прядка волос попала ему на веко. Я приподнялась на локте и аккуратно её сдула.
– М-м-м, любовь моя, как же приятно ты пахнешь и в ментальном смысле, и в прямом, – полусонно пробормотал Мишель.
Я улыбнулась. Не думала, что адвокат испытывал ко мне чувства ранее. Даня нас познакомила скорее номинально, когда я по-соседски забегала в её квартиру за морковкой для супа, и – Вселенная свидетель! – я была уверена, что он не узнал меня в барменше ночного клуба. Хотя что уж теперь говорить, после роскошной совместной ночи я готова попробовать отношения с этим мужчиной.
– Ты не представляешь, как же долго я ждал этого дня, Сисиль, – тем временем закончил говорить полуцварг, и улыбка сползла с моего лица.
– Я не Сисиль. Я Ульяна.
Темные ресницы дрогнули и стремительно распахнулись, на меня уставились фантастические медово-золотые глаза.
– Ульяна?!
Сутками ранее. Мишель Марсо
Это был триумф чистой воды! Сегодня на повестку Аппарата Управления Цваргом наконец-то вынесли предложенные мной поправки к закону, и большинство сенаторов проголосовало за их принятие. Теперь полукровки с не менее чем пятьюдесятью процентами генов нашей расы получали такие же или почти такие же права, как чистокровные цварги.
– Вселенная, Мишель, вот же ты мужик! Я тебя обожаю, ты просто чудо какое-то! – Друг детства Берри вначале долго тряс руку, а затем и вовсе бросился, обнял и сжал с такой силой, что мне стало сложно дышать.
Глаза Берри блестели, он всё время их украдкой трогал рукавом и пытался не выдать слёз радости. Даже мои резонаторы передавали, что друг счастлив так, как никогда в жизни.
– Да ладно, это же бумаги, – смущённо отозвался, остро ощущая, что на нас оборачиваются. – То, что закон примут, было понятно ещё на прошлой неделе, а уже в каком чтении и с какими поправками…
