Швы сняли на десятый день.
Сначала он увидел лишь тьму, пронизанную багровыми прожилками.
Зрение вернулось через неделю, когда восстановились синаптические связи, и мир наконец проявился перед его новыми глазами. Краски стали ярче, контраст – выше, тени – резче. В какой-то момент он понял, что теперь знает, что такое ультрафиолет, не только понаслышке. Он видел теперь иначе, поняв, наконец, смысл выражения про глаза на затылке.
Под черепной крышкой неимоверно зудел нейроинтерфейс, прорастающий в мозговую ткань из имплантированных хирургами эмбриоганглиев. Словно слепой котенок, он сначала слабо, но с каждым днем все более уверенно нащупывал незримые эмиссионные входы общественного доступа в сеть, обрадовавшись первому коннекту едва ли не больше, чем способности снова видеть. Первые после долгого перерыва попытки серфинга были наивны и неуклюжи, что раздражало его просто неимоверно.
К этому пришлось привыкать еще три дня. А заодно заново учиться ходить и координировать движения. Ему постоянно казалось, что он видит себя со спины.
Когда-то давно, в другой стране, интерфейс его боевой брони выдавал на зрительный нерв изображение с сетчатки бойцов всего отделения. Он быстро приспособился смотреть на себя чужими глазами и совсем скоро перестал раздражаться при виде угловатой фигуры и гротескно-сосредоточенного выражения длинного лица, которое очень отличалось от того, которое он привык видеть в зеркалах.
С тех пор прошло много лет, и воспоминания потускнели. Пришлось начинать с чистого листа, но он всегда был хорошим учеником.
Хирург провел серию тестов на двадцатый день его пребывания в клинике. Оставшись довольным результатами, сделал звонок по закрытому каналу связи и, выслушав ответ, распорядился готовить пациента к выписке.
На тот момент Лианна и девочки были мертвы уже двое суток. Но он узнал об этом гораздо позже.
***
При выписке ему вернули одежду и документы. Деньги на кредитках остались нетронутыми. Счет за лечение был оплачен лицом, пожелавшим остаться неизвестным. Он знал только одного человека, способного на такой альтруизм. Рассчитаться с ним удастся еще очень и очень нескоро.
Личных вещей у него не было.
На выходе медтехник выдал ему темные очки. Очки были странными. Огромные, продолжающиеся на виски линзы с подвижными заслонками на них, которые отсекали часть полей зрения в избирательном порядке. Множество граней дробили овалы линз на шестигранники контрфасеток.
Он надел их, почувствовав внутри черепа короткую щекотку установления контакта.
Очки приглушили цвета, вернув восприятию привычную цветовую гамму. Разобравшись с сенсорным управлением, он сузил поле зрения до обычной человеческой нормы. Теперь ему казалось, что он смотрит на мир изнутри узкого туннеля. Начали противно зудеть кончики ушей, словно быстро привыкшее к круговому обзору тело пыталось отрастить там дополнительные глаза.
