Ева
Говорят, что у Владыки на каждого из нас свой план. Вроде как судьба челов ека предрешена еще с самого его рождения. Кто бы там свыше ни планировал мою жизнь, он явно переслушал баллад или страшных сказок, из тех, которыми пугают детей, чтобы не ходили далеко в чащу леса или не играли на болотах. Потому что, возвращаясь в родную деревню, я оставляла за спиной то, что раньше не могла даже вообразить. Кровь, страх, страдания и… тайну. Тайну, которую хотела бы забыть. Вырвать и сжечь эту страницу летописи моей жизни. Увы, идущий рядом со мной зверь не позволял сделать вид, что ничего этого не было: ни моего статуса волчьей невесты, ни смерти генерала, спасителя человечества, а на деле мерзавца, использующего всех и вся.
Прогнать зверя у меня не получалось, эта упертая скотина отныне считала себя моим защитником. Верным телохранителем, следующим иногда по пятам, иногда забегающим вперед. Вервольф на побегушках у селянки! Узнал бы кто, не поверил. Но Теодрик ни разу за все наше долгое путешествие не перекинулся в мужчину. За это я была ему самую капельку благодарна, потому что наши отношения с вервольфом в человеческом обличии были сложными… Я бы предпочла, чтобы их не было вовсе, он же считал иначе.
Иногда мы разговаривали. Я бы сказала, что чаще всего я пыталась от него избавиться. Убегала или угрожала палкой. В первом случае зверь с легкостью меня догонял, во втором просто садился на задницу и внимательно меня рассматривал, не скалясь и не пытаясь защищаться. На все мои вопросы, в моей голове звучал уверенный мужской голос:
«Ты моя истинная. Я забочусь о тебе».
Он так мне раньше и сказал: «Ты моя истинная, и я докажу тебе это. Если ты и после этого захочешь, чтобы я ушел, так тому и быть».
Я множество раз заявляла ему, что хочу, чтобы он шел своей дорогой, но зверь продолжал идти моей. Впрочем, путь домой оказался быстрее и проще, когда у тебя в защитниках огромный бурый волк. Я добралась в родную деревню меньше чем за месяц, чтобы найти ее пустой.
Первой мыслью было: опоздала. Лиам, мой злейший враг, дотянулся до моих родных, уничтожил. Я упала на землю перед домом, в котором родилась и прожила практически всю свою жизнь, и горько, навзрыд, заплакала.
Опоздала. Не защитила. Навлекла на них беду своим желанием помочь незнакомке. Да только где теперь та Айра? И где мама? А мои сестры? Они же совсем малышки!
Я так увлеклась собственным горем и чувством вины, что не сразу заметила, что зверь лбом толкает меня в плечо.
«Твои слезы разрывают мне сердце, моя луна», – тяжело выдохнули в моей голове.
