Ее звали Земфира. Мать-цыганка подарила ей не только имя, но и особую кровь, определившую судьбу. Судьбу «волка». Охотника на вампиров.
Она стояла в тени разбитого фонаря, втянув голову в плечи, спрятав лицо в глубине капюшона. Городская ночь дышала на нее сырым холодом, пробиравшимся сквозь тонкую ткань джинсов.
Дрожь, мелкая и неотвязная, бежала по коже – не от стужи, а от предчувствия. От голода, который еще не наступил, но уже витал в воздухе, щекоча нервы и заставляя сжимать кулаки в карманах.
Дома, в жестяной коробке на полке холодильника, лежали последние кусочки темного снадобья – того, что она в мыслях называла своим лекарством. Запас, добытый десять месяцев назад, таял на глазах. Десять месяцев почти обычной жизни в светлой квартире, где солнце будило ее по утрам. Теперь эта передышка подходила к концу.
Охотничий инстинкт, дремавший все эти месяцы, бился внутри нее, как птица в клетке. Он и привел ее сюда, к сияющему входу в ночной клуб.
В рюкзаке за спиной лежали лишь пустые мешки из свиных кишок да короткий заостренный прут – ее безмолвный спутник, прозванный «шилом».
Земфира не испытывала к вампирам ненависти. Брат Радко объяснял ей когда-то, сидя у ночного костра:
«Мы – часть одного круговорота, сестренка. Они не могут существовать без человеческой крови, мы – без вампирьей. Природа создала нас как противовес. Волки рождаются редко – только если в жилах женщины течет цыганская кровь, а ее покойный возлюбленный вернулся с того света в облике вампира и вновь разделил с ней ложе».
Он сам нарушил этот закон – проявил снисхождение к старому упырю, уснувшему в фамильном склепе. Эта ошибка стала для него последней.
Земфира сжала кулаки, вспоминая. Никаких сомнений. Только холодный расчет. Только точность движений.
Она высматривала их здесь, у входа, где под ритмичный гул басов толпилась ночная публика.
Смех, вспышки зажигалок, духи, перемешанные с запахом асфальта. Она изучала лица. В первую очередь – мужчин. Она искала бледность, лишенную румянца, матовую кожу, на фоне которой губы и веки казались бы неестественно яркими. И зубы. Всегда – зубы.
Охранник у входа бросал на нее неодобрительные взгляды, но она не двигалась с места, застывшая, как изваяние. Наркоманка? Студентка? Ночная бабочка? Пусть думают что угодно. Лишь бы не трогали.
– Замерзла, пташка? – раздался спокойный голос рядом.
Земфира медленно повернула голову. Перед ней стоял крепкий мужчинав средного роста в темном пальто. Гладко зачесанные волосы, усталые глаза.
В момент улыбки его губы раздвинулись, обнажив чуть заостренные клыки. У многих людей встречается подобное, но что-то внутри нее подсказало, что это тот, кого она ищет.
