Хирург Артём Лужков затянул последний шов. В операционной воцарилась та особенная тишина, которая возникает после спасения безнадёжного пациента. Медсёстры переглядывались – ещё одна операция, которая войдёт в учебники.
"Вы творите чудеса, Артём Владимирович", – прошептала анестезиолог.
Той ночью ему приснилось, будто его скальпель режет не плоть, а невидимые серебристые нити. С каждой перерезанной нитью пациенты не умирали – они теряли что-то важнее жизни: один забыл материнский голос, другой перестал чувствовать запах сирени, третий утратил способность любить.
Через неделю Лужков закрыл дверь операционной в последний раз.
Старый шаман
Несколькими годами ранее. Пищевое отравление уложило Артёма в его же больницу. В палате, кроме него, лежали двое: вечно ноющий бизнесмен ("Почему именно я?") и молчаливый старик с глазами, напоминающими тлеющие угли.
"Я – шаман, – неожиданно сказал старик Артёму на пятый день. – Меня зовут Алгый."
Мать Артёма, Валентина Сергеевна, тут же оживилась: "Сделайте так, чтобы мой сын женился! Хочу внуков!"
Алгый усмехнулся: "Он женится. Но не так, как вы думаете."
Артём рассмеялся, но в ту же ночь проснулся от ощущения, будто кто-то невидимый провёл пальцами по его внутренностям.
Голоса
После выписки из больницы профессиональное мастерство Лужкова достигло новых высот. Он по праву считался лучшим хирургом города.
Но спустя несколько лет началось нечто странное. Сначала Артём заметил, что слышит шёпот, когда вокруг никого не было. Эти звуки сливались с ритмом его собственного сердца, будто кто-то пытался говорить через пульсацию крови.
Со временем голоса становились всё отчетливее:
"Ты готов?" – раздавался хриплый шёпот, от которого по спине бежали мурашки.
Артём в панике расстёгивал ворот рубашки – ему казалось, что внутри его тела что-то двигается, какая-то чужая энергия, которая не даёт ему покоя. Неврологи только разводили руками: "Переутомление. Вам срочно нужен отдых."
Всё изменилось в тот день, когда тень в углу кабинета вдруг приняла знакомые очертания – силуэт Алгыя из больничной палаты. В тот же вечер Артём набрал номер матери.
Посвящение
Промозглый якутский холод встретил путников на пороге древней земли. У конусовидного жилища на опушке леса их поджидал Алгый. Поразительно, но время словно не коснулось старца за минувшие десять лет – те же глубокие борозды морщин, те же глаза, пылающие как раскалённые уголья.
«Духи избрали тебя», – промолвил старик без приветствия. «Ты станешь шаманом».
«Какая нелепость», – усмехнулся Артём, ощутив внезапную боль в груди.
