Варвара Петровна прикрыла дверь своей каморки, отгораживаясь от вечерней суеты подъезда. Работа консьержем в многоэтажке была не самая простая, но она привыкла. Ей всегда в это время суток было немного не по себе.
Днём всё было привычно и предсказуемо, ночью воцарялась глубокая тишина, а вот в подвешенном, сумеречном состоянии мира таилась непонятная тревога. Пора было делать вечерний обход.
Она взяла на руки серую, полосатую кошку Маркизу и двинулась к лифту. Обход всегда начинался с крыши. Семнадцатый этаж, шестнадцатый, пятнадцатый… На каждом она заглядывала в закоулки, проверяя, всё ли спокойно.
В своём подъезде она чувствовала присутствие чего-то чужого, неприкаянного. Одинокое эхо, доносящееся с восьмого этажа, и тяжёлый взгляд пустоты – с пятнадцатого. Обычно они не доставляли хлопот, словно застыв в вечном ожидании.
Возле пятнадцатого этажа Варвара Петровна инстинктивно крепче прижала к себе кошку. Сегодня, однако, всё было тихо. Спустившись вниз, она уже собиралась вернуться в свою каморку, как увидела дворника Тимура. Мужчина был угрюмым, но неизменно вежливым.
«Добрый вечер, Варвара Петровна, – произнёс он, чуть склонив голову. – Вас одна женщина ищет. Показать ей дорогу?»
«Покажите, Тимур Олегович, – вздохнула Варвара. – Мне бояться нечего».
Тимур вскоре привёл даму лет пятидесяти, в дорогом, но поношенном пальто. Лицо у неё было благородным, но измученным, с тёмными кругами под глазами.
«Вот, четвёртый подъезд, а вот консьержка. Варвара Петровна», – представил Тимур и растворился в сумерках.
«Здравствуйте, – женщина нервно сжала сумочку. – Я Лариса Викторовна. Очень приятно».
Едва Тимур скрылся, как у визитерши дрогнул подбородок, и из ридикюля появилась потрёпанная фотокарточка. Оказалось, кто-то пустил слух, что Варвара – гадалка. Это была неправда. Она умела многое, но никогда не торговала этим.
Лариса Викторовна, рыдая, рассказала, что четырнадцать лет назад пропал её младший брат. Она исходила все инстанции, обошла всех ясновидящих Москвы. От одних слышала бред, от других – леденящую душу правду, но мальчика так и не нашла.
Варвара отодвинула протянутую фотографию, даже не взглянув на неё. От карточки веяло холодом, тем осенним холодом, что бывает в погребе, когда на улице ещё тепло. Но женщина была настойчива, умоляла, пыталась встать на колени прямо на полу подъезда. Варвара, сжавшись внутри, остановила её и, так и не согласившись, взяла втиснутую в руку визитку.
Всю ночь она не спала. Прислушивалась к звукам за стеною. Холод от той фотографии проник глубоко внутрь. Утром она набрала номер.
