Пролог. Посадка в космопорте Танарис‑7
Небо над Танарисом‑7 было цвета потухшего угля – густое, тяжёлое, пропитанное взвесью промышленной пыли и выхлопами генераторов. Сквозь эту пелену едва пробивался свет местного солнца – тусклый, красноватый, словно отблеск догорающего костра.
Кайл Рендер вжался в кресло пилота, сжимая штурвал так, что побелели костяшки пальцев. На лобовом экране мерцали предупреждающие символы:
«Критическое отклонение по оси Y»«Отказ системы автоматической посадки»«Рекомендация: ручной режим»
– Ну конечно, – процедил он, сбрасывая скорость. – Только ручного режима нам и не хватало.
«Скиталец» содрогнулся, врезавшись в плотный слой смога. Кабина наполнилась запахом перегретого пластика и озона. За бортом проступили очертания космопорта – лабиринт посадочных платформ, опутанных трубопроводами и мостами, будто скелет древнего чудовища, погребённого под слоями ржавчины.
Диспетчерский центр молчал. Третий запрос остался без ответа, четвёртый – тоже. Кайл бросил взгляд на нейроинтерфейс: чип пульсировал слабым зелёным – связь с базой отсутствовала.
– Отлично. Просто отлично.
Он включил внешний обзор. Внизу, среди хаотично разбросанных модулей, копошились фигуры в защитных костюмах – рабочие, пытающиеся удержать на плаву умирающую инфраструктуру. Кто‑то махал руками, указывая на аварийную полосу, но сигналов посадочной системы по‑прежнему не было.
– Ладно, старина, – обратился Кайл к кораблю, – сейчас покажем, на что способны ветераны.
Он перевёл двигатели в ручной режим, выровнял крен и начал снижение. «Скиталец» дрожал, будто живое существо, сопротивляясь турбулентности и порывам ветра, несущего песок и обломки.
Первая попытка посадки закончилась резким рывком – шасси зацепили край платформы. Металл взвизгнул, рассыпая искры. Кайл выругался, резко потянул штурвал вверх.
– Разворот. Попробуем ещё.
Вторая попытка. Скорость ниже, угол точнее. Платформа приближалась, словно раскрытая пасть. В последний момент датчики взвыли: «Препятствие на полосе!» Кайл рванул рычаги, уводя корабль вбок. «Скиталец» чиркнул брюхом по бетону, оставив глубокий след, и замер в метре от опорного столба.
Тишина.
Только гул остывающих двигателей и прерывистое дыхание Кайла наполняли кабину. Он медленно разжал пальцы, всё ещё сжимавшие штурвал, и откинул шлем. Лоб был мокрым от пота.
– Ну, – выдохнул он, – можно считать, что приземлились.
За бортом уже суетились фигуры в рабочих комбинезонах. Кто‑то стучал по обшивке, кто‑то кричал в коммуникатор. Через минуту экран осветился сигналом внешнего вызова. Кайл принял его.
