Москва. Аэродром Центральный.
19 июля 1943 года.
Капитан Долганов смотрел в приоткрытую дверь на хлещущий дождь и хандрил. Он всегда хандрил в дождь. Непогода и лететь нельзя, а сердце рвалось туда, в небо. Там он чувствовал себя сильным, там его душа пела от упоения полётом, от единения с самолётом, там он был бог и царь! Вот уже два года война, два года он сбивает врагов и теряет друзей, лично сбил двенадцать и четверых в составе группы. Сбивал. Теперь, после тяжёлого ранения, он простой пилот транспортной авиации. Из тех с кем он начинал воевать, не осталось никого. Погибли почти все, а кто жив или искалечены или в плену. Плен. Он знает, что это такое. Если бы не тот мальчишка, теперь знаменитый товарищ Сергей, капитан улыбнулся, кто знает, как бы сложилась его дальнейшая судьба. Его наказ сбить, как минимум ещё десятерых он выполнил и благодарен ему за эту возможность, до сих пор.
Август 1941 года, его третий бой. Сопровождали бомбардировщики, а на обратном пути нарвались на вражеские истребители. Яков сбил в лобовой атаке ведущего, но ведомый плотно сел на хвост, ни какой высший пилотаж не помогал. Да и откуда у него высший пилотаж. Немец на голову лучше подготовлен и обучен, техника у него современная, не старенький 'ишачок' И-16. Якову ещё повезло, что попался пушечный вариант истребителя, а не с пулемётами под винтовочный калибр. На тех дело совсем труба, можно весь боезапас выпустить в самолёт врага, а ему хоть бы что, краску поцарапал и всё.
Воздушная карусель захватила его, атака за атакой, но вот пушки бессильно клацнули. Всё, теперь только таран, но не судьба, точной очередью, подкравшаяся незаметно вторая пара истребителей поджигает ему двигатель, теперь только прыгать. С трудом вывалившись из горящего истребителя, Яков дёрнул за кольцо. Парашют с хлопком раскрывается, но он видит заходящий на глиссаде атаки вражеский мессершмитт, это конец. Он уже видел, как немцы расстреливают наших пилотов в воздухе. Яков закрыл глаза в бессильной злобе, ожидая очереди, но её нет. С удивлением открыл глаза и посмотрел в след улетающему фрицу, не понял? Взгляд упал вниз, всё ясно.
Он садится, прямо в ряды шагающей по дороге и радостно улыбающейся немецкой пехоты. Ничего уже не изменить. Вечером, его избитого и голодного, затолкнули в сарай к таким – же, как и он бедолагам. Два танкиста, три пехотинца, два артиллериста, четверо летунов вместе с ним и даже один кавалерист. Все командиры от лейтенанта до майора, рядовые и сержанты в амбаре рядом. Быстро перезнакомившись, стали гадать, что будет дальше. К единому мнению не пришли и легли спать. А вот ночью, их разбудили. Мальчишеский голос:
