Глава 1. Третий из сыновей
Славу поем богу вещему,
Славу поем – Велеса зовем:
По дорогам ходи, до нас гряди,
Мудрый, удалой, хозяин лесной!
До нас гряди, требу прими,
В шубе мохнатой, бог наш рогатый,
Славься!
– Нам не выстоять на этот раз, правитель, – голос эхом отразился о деревянный потолок, оставив за собой холод и томящую тишину. – Потери с каждым годом увеличиваются. Мы можем избежать резни…
Хоть Велеслава и сторонились, никто в зале собраний не позволил себе перебить царевича. Городская знать старательно не смотрела на правителя, не желая вызвать гнев. Но Велеслава гнев отца, кажется, не пугал. Да и могло ли что-то напугать? Шептались, что из-за дара к царевичу даже нечисть опасается приближаться. Где такое видано? Чтоб у сына городского правителя проявился навий дар! А иным фокусы с призывом ветра, доходящего до бури, и не назвать. Страшная, разрушительная стихийная ворожба не оставляла сомнений – Велеслав отмечен навьими богами. Но задаваться вопросом кем именно никто не осмеливался.
– Твои предложения? – поинтересовался правитель и нахмурился.
– Нужно действовать иначе! – пылко заговорил Велеслав. Его темные, расшитые золотом одежды, создавали эффект свечения на слабом солнце ноября. В подобном одеянии Велеслав казался черным пятном на фоне остальных. Мало кто предпочитал темные одежды. Максимум – коричневые, либо серые. Но и слишком светлые рубахи убрали подальше. Белый цвет – цвет скорби, цвет облачения для тризны. Не только черный, но и белый цвет являлся траурным в Граде. Лишь невестам позволяли надевать белое вне траура. И то в качестве символа «смерти» в роду, перехода под покровительство жениха.
И сейчас, словно черный ворон, Велеслав в одиночестве стоял напротив отца, готовый отстаивать мнение до конца.
– Я это уже слышал.
За окнами завывал ветер, норовя ворваться в уют залы. Стихия отзывалась на эмоции царевича, желая броситься в гущу спора, словно верный слуга. Правитель не повел и бровью – слишком хорошо знал собственного сына, чтобы думать, будто тот мог причинить вред невинным людям. Возможно, только благодаря Велеславу ветер оставался союзником Града, а не очередной напастью. И то, как бесновалась погода за окном, говорило лишь о том, что царевич слегка утратил контроль.
– Опередить Кощного, обхитрить. Использовать ум, а не ударную мощь. Нужно забрать его силу из ларца в пещерах Чернобога. Нечисть утратит пыл и организованность, застанем армаду врасплох…
– Или нечисть взбесится сильнее, – ровно проговорил правитель. На морщинистом лице пролегла тень сомнения лишь на мгновение, прежде чем он покачал головой. – Волхвы Перуна четко твердят – нет других путей, чтобы преодолеть страшные дни. Только битва. Снова. Не в первый раз и не в последний наше войско встретится с нечистой силой… Мирные же люди в Граде подготовлены, знают, что лишний раз ни в лес, ни к водоемам лучше не ходить. Пока в чащах беснуются ауки, лесавки и другие отпрыски Лешего, а у воды мавки поджидают незадачливых путников, никто и шагу не сделает без кинжала или стрел с железными наконечниками. У каждого припасен мешочек с солью и полынь. А то, что придет на ратное поле… С этим справится Демьян и его люди.
