Глава 1. В которой всё начинается с песка в самых неподходящих местах
Пустыня Аль‑Харим славилась тремя вещами: невыносимой жарой, коварными зыбучими песками и тем, что здесь любая наложница была готова на всё – от подливания яда в финиковую пасту до соблазнения стражника – ради места поближе к дворцовому фонтану.
Я, Лейла ибн‑Захра, знала это лучше других. Потому что именно сегодня меня продали на невольничьем рынке за рекордно низкую цену: «слишком остроязыкая», «слишком любит задавать вопросы», «однажды попыталась объяснить евнуху теорию относительности на примере верблюжьих горбов».
– Она твоя, господин, – проскрипел торговец, толкая меня вперёд. – И да пребудет с тобой терпение.
Новый хозяин – высокий, мрачный и с глазами цвета ночного оазиса – лишь приподнял бровь:
– Ты умеешь молчать?
– Только когда сплю, – честно ответила я. – Но могу попробовать притвориться мёртвой, если это упростит дело.
Он вздохнул так тяжело, что даже верблюды в углу переглянулись.
– Забавно, – произнёс он, и в его голосе прозвучала едва уловимая ирония. – А я‑то надеялся обрести хоть немного тишины.
Я пожала плечами:
– Тишина – это как пустыня в сезон дождей: явление редкое и оттого ещё более ценное. Но, боюсь, со мной вам её не видать.
Он сделал шаг ближе, внимательно разглядывая меня, словно пытался прочесть ответы на невысказанные вопросы в чертах моего лица.
– Ты не боишься? – наконец спросил он. – Другие на твоём месте уже залились бы слезами или упали в обморок.
– Слезами песок не осушишь, а в обмороке не разглядишь, куда бежать, – парировала я. – К тому же страх – это как тень: стоит только повернуться к нему лицом, и он становится меньше.
Хозяин усмехнулся – впервые за всё время нашего знакомства.
– Ты говоришь, как философ. Или как безумная. Пока не пойму.
– Возможно, я просто слишком долго жила среди песков, – ответила я, глядя на дрожащий в жаре горизонт. – Здесь всё зыбко: и почва под ногами, и судьбы. Кто знает, может, завтра я окажусь умнее всех мудрецов, а ты – безумцем.
Он замолчал, обдумывая мои слова. Ветер принёс горсть песка, который оседал на его одежде, словно пытаясь пометить нового владельца пустыни.
– Меня зовут Карим ибн‑Саид, – сказал он наконец. – И ты права: в этих землях всё зыбко. Но есть одно правило, которое незыблемо: тот, кто не умеет слушать ветер, не выживет в Аль‑Хариме.
– А что говорит ветер о нас? – поинтересовалась я, невольно поддавшись любопытству.
Карим поднял взгляд к небу, где кружили стервятники, высматривая добычу.
– Пока он молчит. Но я чувствую: скоро он начнёт петь. И от того, как мы его услышим, зависит наша судьба.
