Песок хрустел на зубах, забивался в ствол винтовки, слепил глаза. Он бежал, не чувствуя ног, волоча за собой на плече чье-то неподъемное, безжизненное тело. В ушах стоял оглушительный звон – не от взрыва, а от собственного сердца, готового вырваться из груди.
– Быстрее! – чей-то хриплый, сорванный крик пробился сквозь гул в голове.
Он не оборачивался. Он знал, что там, за спиной, в багрово-песчаной мути неба, плыло Оно. Тихий, изящный призрак смерти, похожий на черную медузу, парящую в пространстве. Ее щупальца, усеянные блестящими лезвиями, мягко колыхались в воздухе, оставляя за собой шипящий след кислотного испарения. Один лишь взгляд на нее вызывал приступ слепой, животной паники.
– Дверь! Здесь! – это кричала девушка, ее фигура, присевшая у основания бетонного ската, была единственной четкой точкой в этом хаосе.
Он вложил все остатки сил в последний бросок. Они ввалились внутрь, кубарем скатились по груде металлолома, и массивная бронированная дверь с оглушительным лязгом захлопнулась, отсекая внешний мир.
Первым пришел звук. Глухой, одинокий стук о металл. Потом запах – тяжелый, спертый воздух, пропитанный вековой ржавчиной, пылью и чем-то еще, сладковатым и гнилостным. И только потом – зрение.
Он лежал на спине, уставившись в высокий, темный свод. Посередине, как гигантский божественный палец, вниз спускался столб света, пробиваясь сквозь разломанную крышу. В этом луче медленно танцевали миллионы пылинок, словно живые.
Он сел. Тело гудело от усталости, каждый мускул кричал о перегрузке. Побег. Погоня. Обрывки без контекста, как обугленные страницы из несуществующей книги.
Он оглядел своих спутников. Три фигуры в потрепанной, одинаковой землянистой форме. Не люди – силуэты, на которые натянута его реальность.
Она – девушка. Ее лицо было замазано пылью и сажей, сквозь которую проступала бледная, натянутая кожа. Темные, коротко остриженные волосы слиплись на висках. Но ее глаза… они не были пустыми. В них стояла холодная, собранная ярость, как у загнанного зверя, готового укусить. Ее пальцы, быстрые и точные, уже рылись в тактическом рюкзаке, извлекая бинты. Движения были выверенными, автоматическими, словто ее нервная система работала отдельно от застывшего лица. Медик. Он знал это, как знал, что песок – сыпучий. Почему? Ответа не было.
Второй – коренастый, широкоплечий парень с обритой головой. Он стоял, тяжело дыша, его кулаки были сжаты так, что костяшки побелели. В его позе читалась не просто усталость, а яростное, бессильное напряжение. Он смотрел в пол, но взгляд его был тяжелым и утяжеляющим все вокруг, будто он пытался прожевать бетон взглядом.
