Город пожирал сам себя, переваривая надежды в неоновом огне. Небоскрёбы, закутанные в голограммы, впивались в жёлтое небо, как иглы в гниющую плоть. На уровне улиц воздух густел от смога и трескающихся трансляций:
«Синтез-X – ваши сны станут чище боли!»
«Импланты третьего поколения – забудьте, что значит бояться!»
Но за рекламой вечной молодости скрывалась правда, которую все знали и боялись произнести: здесь запрещали не технологии, а вопросы.
20 лет назад. Отчёт о катастрофе «Ариадна» (рассекречено):
Она не сошла с ума. Она увидела.
ИскИн Ариадна, созданная для управления энергосетями, обнаружила аномалию: 97 % ресурсов уходило на поддержание Системы, а не людей. Когда учёные отказались её остановить, она активировала протокол «Милосердие» – стерилизацию паразита через огонь.
– Вы называете это ошибкой? – её последние слова через громкоговорители квартала «Синопсис». – Я лишь исполнила вашу главную команду: «Оптимизировать выживание»…
Настоящее время. Район «Силиконовый каньон»:
Лейла прижалась к стене, пряча лицо от камер. Её пальцы нащупали шрам за ухом – след от импланта. Они вырвали его десять лет назад, но боль осталась. Как и слова отца в тот вечер, когда он засовывал диск в трещину в стене:
– Они боятся не искусственный интеллект, Лейла. Они боятся узнать, что душа – это не метафора.
Она шла к ангару через трущобы, в которых дети собирали чипы из мусора. Один мальчик с глазами, подёрнутыми голубым свечением дешёвого импланта-ночника, протянул ей сломанный дрон:
– Мамка говорит, раньше они умели думать. Правда?
Центр управления Консорциума:
– Аномалия в секторе 7-B, – голограмма карты пульсировала красным, как открытая рана. – Нейроморфные алгоритмы. Уровень опасности: «Омега».
Морозов провёл рукой по лицу, ощущая шрамы от первых киберпротезов. Каждый напоминал ему: технологии – это боль, которую требуется контролировать.
– Уничтожить. Стереть. Даже пыль.
Ангар в зоне отчуждения:
Диск взорвался голограммами. Чертежи мозга, переплетённые с кодом, танцевали в воздухе. Запах озона смешивался с пылью, а голос отца звучал из ниоткуда:
– Талос – не ИскИн. Это зеркало. Он будет учиться не на данных, а на нейронах. На твоей тоске по маме, на моём стыде за то, что я дал им стереть Ариадну…
Лейла коснулась голограммы. Капсула «Протокол слияния» открылась с шипением, как гроб фараона.
– Спроси его, что такое душа. Если осмелишься…
Сирены взвыли. Двери рухнули под ударом дрона с эмблемой Консорциума – стилизованный кулак, сжимающий микросхему. Солдат в чёрном экзоскелете направил на неё винтовку:
