Одна из самых странных историй, когда-либо написанных, – история о варваре-авантюристе, женщине-пирате и странном крытом городе, населенном самой необычной расой людей, когда-либо рождённых.
1. Череп на скале
Женщина на лошади осадила своего усталого коня. Он стоял, широко расставив ноги, опустив голову, словно даже тяжесть красной кожаной уздечки с золотыми кисточками была ему слишком тяжела. Женщина вытащила ногу в сапоге из серебряного стремени и спрыгнула с позолоченного седла. Она привязала поводья к развилке молодого деревца и, уперев руки в бока, огляделась вокруг.
Они не были привлекательны. Гигантские деревья смыкались вокруг небольшого пруда, где только что пила её лошадь. Кусты подлеска ограничивали обзор, мелькавший под тёмным сумраком высоких арок, образованных переплетёнными ветвями. Женщина вздрогнула, её великолепные плечи дрогнули, и она выругалась.
Она была высокой, пышногрудой и широкоплечей, с компактными плечами. Вся ее фигура отражала необычайную силу, не умаляя при этом женственности ее внешности. Она была настоящей женщиной, несмотря на свою осанку и одежду. Последняя была несоответствующей ее нынешнему окружению. Вместо юбки она носила короткие, широкие шелковые бриджи, которые заканчивались на ширину ладони от ее колен и поддерживались широким шелковым кушаком, надетым как пояс. Сапоги с расклешенным голенищем из мягкой кожи доходили почти до колен, а шелковая рубашка с глубоким вырезом, широким воротником и широкими рукавами завершала ее наряд. На одном стройном бедре она носила прямой обоюдоострый меч, а на другом длинный кинжал. Ее непослушные золотистые волосы, подстриженные на плечах, были схвачены лентой из малинового атласа.
На фоне мрачного, первобытного леса она позировала с неосознанной живописностью, причудливой и неуместной. Её следовало бы позировать на фоне морских облаков, расписных мачт и кружащих чаек. В её широко раскрытых глазах отражался цвет моря. И так и должно было быть, потому что это была Валерия из Красного Братства, чьи подвиги воспеваются в песнях и балладах везде, где собираются мореплаватели.
Она попыталась пронзить угрюмую зеленую крышу сводчатых ветвей и увидеть небо, которое, предположительно, лежало вокруг нее, но тут же отказалась от этой идеи, пробормотав проклятие.
Оставив лошадь на привязи, она зашагала на восток, время от времени оглядываясь на озеро, чтобы мысленно определить маршрут. Тишина леса угнетала её. Ни одна птица не пела в высоких ветвях, и ни один шорох в кустах не указывал на присутствие мелких животных. Много лиг она шла в царстве гнетущей тишины, нарушаемой лишь звуками её собственного полёта.
