Москва, раннее утро
– Сколько тут? – спросил Серов, выглядывая из окна квартиры, откуда был сделан снайперский выстрел.
– Метров семьсот, – ответил другой мужчина, прохаживаясь по старой, разбитой квартире, пожилая владелица которой была аккуратно запакована в пакет несколько часов назад коронерами. – Точнее скажет экспертиза.
– Угу… – задумчиво проговорил Серов, продолжая смотреть из окна на переулок, в котором суетились сотрудники разных ведомств, периодически переругиваясь между собой.
– Это не похоже на разборки между родами, – заметил следователь, внимательно глядя на Серова.
– Угу, – согласился безопасник.
– Если кто-то хочет, чтобы мы вели расследование, то на наши вопросы нужно давать ответы, – немного с вызовом произнес его собеседник, вздернув подбородок.
– Лучше бы тебе не знать ответы на те вопросы, Вадим, – вздохнул Серов.
– Я и так весь в подписках о невыезде и неразглашении, как новогодняя елка в игрушках, – усмехнулся следователь.
– Вот и не увеличивай себе головняк. Я постараюсь забрать это дело, но пока вся лестница прочихается, сам понимаешь, тут уже новый стрелок вырасти успеет. Постарайся отработать максимально по горячему. А я постараюсь тебе премию сообразить.
Следователь посмотрел в окно, из которого стрелял снайпер, и проговорил:
– Ты, главное, прежде чем в кальянную идти, убедись, что хозяина нет. А то, когда я там был, он орал так, что меня, кажется, снова контузило.
Серов поднял глаза к потолку в разводах и трещинах и пробормотал:
– Господи, мне же до отпуска один день остался. Не могли они все подождать до завтра?
Москва, кальянная, некоторое время спустя
Василий Прокофьевич Шульгин – владелец кальянной, уважаемый мужчина, глава рода Шульгиных, почетный член Промышленной фракции – в гневе был страшен. Об этом знали все его родственники, все его слуги, все подчиненные.
Несмотря на тяжелый вспыльчивый характер, Василий Прокофьевич был мужчиной крайне справедливым, щедрым и умным. А как наследственный представитель купечества, он обладал феноменальной чуйкой и бульдожьей хваткой. И сейчас понимал, что произошедшее в стенах его кальянной и рядом с ней – это, конечно, чудовищно в принципе, ведь люди погибли, покалечились, пострадали. Но что ему до каких-то там людей, когда на кону многомиллионные инвестиции в заведение, чья репутация оказалась под ударом? Никакому делу не пойдет на пользу, если на твоих клиентов нападают не то что на пороге – внутри заведения!