1
Эшелон, набрав скорость, несся, торопливо постукивая колёсами на стыках рельсов. Скорее! Нужно успеть уехать на Урал, как можно дальше от Ленинграда, к которому рвались немцы. И не просто уехать, а увезти станки, оборудование, специалистов, членов их семей, вещи и многое другое.
Лето уже было на излёте, и леса уже кое-где прихватывала лёгкая желтизна. Пожилой машинист Никифор Бибиков, посматривая на проплывавшие за окном «эшки» осинники и березняки, невольно вздохнул и крикнул своему помощнику Николаю Коченгину, по прозвищу Кочерга:
– Грибов наверно сейчас прорва, верно, Коля?
Коченгин, парень лет двадцати пяти, посмотрел на пейзаж, из окна слева.
– Это перед войной, в сороковом много было, а сейчас вряд ли, – отозвался он. – Говорят всегда перед войной грибов много.
Кочегар, чумазый мускулистый украинец по фамилии Кравченко, без устали бросавший уголь в топку, хотел было принять участие в разговоре, но вдруг увидел, как изменился в лице Бибиков.
Машист высунулся из окна и замер, глядя вверх и будто нюхая воздух. Через секунду он крикнул со сдавленным хрипом:
– Воздух! Немец!
Кочерга тоже высунулся из окна и увидел три «Хенкеля», стремительно догонявших состав.
– Без паники! – рявкнул Бибиков. – До леса дотянем! На второй платформе зенитка и пулемёт! Стёпа, давай!
Раздался вой бомбардировщиков, и первая серия взрывов легла справа от состава, выворачивая молодые берёзы. Паравоз издал стонущий гудок, словно звал на помощь. Бибиков услышал, как басовито строчит с платформы счетверённая зенитная установка.
Следующим взрывом разворотило полотно в двухстах метрах от паровоза, Бибиков дал три отчаянных коротких гудка, и тормозные кондукторы завертели ручки механического привода, приживавшие колодки к колёсам. Состав встал. Бибиков, Кочерга и Кравченко выпрыгнули из паровоза и тут же, рухнув на землю, скатились по насыпи. Ба-аах! Две или три бомбы угодили прямо в платформы, где стояли демонтированные и укрытые брезентом токарные, сверлильные и фрезеровочные станки. Раздался отвратительный скрежет и огромная стальная болванка, посвистев в метре от лежащего Бибикова, упала на Кравченко, превратив его голову в кровавый блин. Вокруг уничтожаемого эшелона стоял крик и вой. Обезумевшие люди разбегались, стараясь добраться до леса. Пять или шесть вагонов пылало, заволакивая чёрным дымом лес. С платформы, где располагалась зенитка и счетверённый пулемёт, изредка доносились выстрелы.
Самолёты пошли на новый заход, прицельно кидая бомбы и уничтожая практически беззащитный поезд, и, наверно, довершили бы разгром, но в небе наперехват им появилась эскадрилья ИЛов. Один Хенкель тут же задымил и кренясь пошел на снижение, а трое других, видимо посчитав задание выполненным, удрали, не вступая в схватку.
