Кровать жалобно скрипнула, приняв его вес. Сашка швырнул рюкзак в ноги и ткнулся лицом в прохладную подушку. Глаза закрылись сами, будто веки были из свинца. Не думать. Не чувствовать. Проще всего было мечтать о том дне, когда все это закончится. Когда он, седой и морщинистый, будет получать пенсию и смотреть в окошко на увядающий мир, не будучи его частью. До того дня оставалось лишь дожить.
Мысль, едкая и знакомая, прокралась сквозь усталость: «Сам виноват». Она всегда звучала в голове с особой ясностью, стоило ему увидеть в университете кучки смеющихся студентов. Они сталкивались плечами, подкалывали друг друга, и их смех был не колючим, а теплым, объединяющим. Сашка замирал у стены, чувствуя себя невидимкой, призраком, который может только наблюдать. Рука сама сжималась в кармане куртки, нащупывая холодный корпус телефона – единственный безопасный выход в мир, где не надо было подбирать слова и бояться косых взглядов.
Его старый, детский спасительный образ всплыл перед глазами – не абстрактный «друг», а конкретный герой. Он должен быть умным. Не просто начитанным, а гениальным. Чтобы он мог за чашкой кофе, небрежно жестикулируя, объяснять парадоксы квантовой запутанности, а через пять минут, смеясь, цитировать Ницше. И обязательно – с добрым, незлым юмором. Не таким, который ранит, а таким, который спасает. С ним не было бы страшно идти по ночной улице. С ним Сашка перестал бы быть мишенью, стал бы частью щита.
Эту сладкую грезу разорвал резкий, отрывистый стук в дверь.
Сашка замер, не открывая глаз. Сердце тут же сорвалось с места, затолкавшись в горле. Родители? Нет, до выходных еще три дня. И они никогда не приехали бы так поздно. И почему стучат? Есть же звонок, его дурацкая, веселая трель, которую он всегда старался выключить быстрее.
Стук повторился. Тверже. Нетерпеливее.
Тишина в квартире стала густой, давящей. Сашка медленно, как преступник, поднялся с кровати. Пол был холодным даже через носки. Каждый шаг по коридору отдавался в висках гулким эхом.
– Кто там? – его голос прозвучал как чужой, сдавленный шепот.
В ответ – мертвая тишина за дверью. Та самая, что звенит громче любого шума.
«Наверное, пошутили. Или ошиблись дверью», – пронеслось в голове облегченной, наивной мыслью. Рука сама потянулась к замку. Он повернул скляжку – глухой щелчок прозвучал как выстрел.
Дверь не успела даже отойти на сантиметр. Мощный удар пришелся точно в центр, вырвав полотно из рук. Сашка отлетел назад, больно шлепнувшись на копчик. В глазах потемнело от неожиданности и боли.
