В конференц-зале пахло старым кофе, пылью от оргтехники и несбывшимися амбициями. За длинным столом из светлого, бездушного дерева сидели люди. Их лица были знакомы до боли, до тошноты.
Коллеги. Антон из бухгалтерии, вечно поглощённый отчётами; Светлана из кадров с её натянутой, словно пластиковая упаковка, улыбкой; молодой практикант Дмитрий, робко прячущий глаза. Но сейчас их черты исказились. Исказились до неузнаваемости и в то же время до жуткой, пронзительной узнаваемости.
В глазах Антона плясали знакомые искры высокомерия и скрытой боли – это был взгляд герцога Кэлана. В вытянутых, изящных чертах Светланы угадывалась холодная, отточенная красота Элриндора. Дмитрий смотрел на неё с животной, дикой готовностью, от которой кровь стыла в жилах, – взгляд Игниса. А в углу, в тени, сидел кто-то массивный, чьё молчаливое присутствие ощущалось всем телом, – безмолвная сила Бурвина.
Все они смотрели на неё. Не на Машу Орлову, рядового офисного работника. Их взгляды были пронзительными, сверлящими. В них смешались обожание, граничащее с идолопоклонством, и первобытный, леденящий душу ужас. Они боготворили её и боялись. Ждали слова, приказа, вздоха.
«Мария? Доклад по квартальным показателям?» – раздался голос начальника, и это был голос Малекара – бархатный, аналитичный, несущий в себе скрытую угрозу и обещание невыразимой боли, способной обернуться наслаждением.
Она попыталась пошевелить губами, но не смогла. Попыталась посмотреть на экран с презентацией, но вместо диаграмм и цифр увидела колышущуюся, живую Паутину Ночной Песни, а в её сердцевине – собственное отражение, но не в деловом костюме, а в том самом одеянии, что подарил ей Архитектор, обнажающее и скрывающее одновременно.
Её тело помнило их всех. Каждое прикосновение, каждый вздох, каждый стон были выжжены в памяти, в плоти. Кэлан… его властные, требовательные ласки, превращавшие её в сосуд для его страсти. Элриндор… медленное, проникающее в самую душу соединение, где мысль и чувство были едины. Игнис… яростный, всепоглощающий огонь, плавящий волю в животном экстазе. Бурвин… простодушная, чистая нежность, которая обжигала сильнее любого пламени. Малекар… изощрённая игра на грани боли и удовольствия, стиравшая все границы. Зирах… его преданность, его демон, ставшие частью их странной, исцеляющей близости.
Все они были здесь. В этом душном офисе. Они были её коллегами. И они требовали ответа. Требовали её дара. Требовали её любви. Их обожание было клеткой. Их ужас – цепями.
