Пролог: Песок сквозь пальцы
Холод въедался в кости, несмотря на толстый свитер и пыхтящую батарею под подоконником. Январский Томск за окном квартиры на улице Шишкова был погружен в синевато-серые сумерки. Улицы, запорошенные снегом, редкие огоньки фонарей, отражающиеся в ледяной корке на асфальте – картина уныло-поэтичная, как открытка из прошлого века.
Артём Туманов, студент третьего курса кафедры культурной антропологии ТГУ, смотрел на этот пейзаж без особого восторга. Его больше занимало ощущение назойливой пустоты где-то под ложечкой. Не голод, с этим у него не было проблем. Скорее… как будто забыл что-то очень важное. Что-то, без чего все вокруг кажется бутафорским, декорацией к чужой пьесе, где он играет роль «студента Артёма».
«Ну да, Антрополог Туманов, специалист по пыльным обрядам и мертвым культурам, – мысленно процедил он, отходя от окна. – Самый что ни на есть живой экспонат в музее собственной жизни. Глубокомысленно».
Он повернулся к комнате, вернее, к тому, что раньше было комнатой его бабушки, Антонины Игнатьевны. Теперь это был лабиринт из коробок, зачехленной мебели и старых вещей, пропитанных запахом времени – смесью лаванды из шкафа, старой бумаги, воска и чего-то неуловимо кисловатого, как будто что-то где-то начало подкисать.
Бабушка ушла тихо, почти месяц назад, и только сейчас Артём нашел в себе силы разобрать ее «архивы». Бабушка Тоня была человеком системы. Каждая пуговица, каждая открытка, каждый клочок бумаги имел свое место. И вот теперь он, ее внук-антисистемщик, должен был навести здесь свой, циничный порядок.
Скрип половиц под ногами звучал громко в тишине квартиры. Артём подошел к массивному комоду цвета выгоревшей вишни – настоящему реликту середины прошлого века. Верхний ящик заедал, как всегда. Пришлось приложить усилие и дернуть с характерным треском.
«Ну здравствуй, бабушкин сейф, – подумал Артём. – Что хранишь сегодня? Секреты кулинарии 60-х? Или список должников по квартплате за 1973 год?»
В ящике царил образцовый хаос, тщательно упакованный в папки, конверты и перетянутые ленточками стопки писем. Артём принялся методично, с присущим ему скептическим любопытством антрополога, изучать содержимое. Старые фотографии: вот бабушка молоденькая, строгая, в платье с огромным бантом; вот дед, которого Артём почти не помнил, в военной форме с загадочной полуулыбкой; вот родители Артёма, такие юные и беззаботные, за год до того рокового ледового перехода через Обь… Артём отложил фото родителей в сторону, легкое покалывание под ложечкой усилилось. Он быстро переключился на другие стопки.
