Освальд старательно выводил палкой в грязи слово из трех букв. Потом снова и снова писал эти три буквы, двигаясь дальше по проселочной дороге. Никакого тайного смысла в них не было – это были просто три первые буквы алфавита, и вообще все буквы, которые Освальд знал. Ему было шесть лет, и он был смышленым мальчиком, однако в деревне Вальдано не было такой роскоши, как школа. Школы строились только в крупных поселениях, а деревенька на пятьдесят домов об этом и помыслить не могла. Старик Харлам обещал его научить алфавиту, но пока его времени хватило только на первые три буквы. Их мальчишка и выводил старательно у себя под ногами, шагая себе дальше.
Тем временем деревенька закончилась, а за оградой последнего дома раскинулось безбрежное поле пшеницы. То там, то тут, в разных местах этого поля, трудилось несколько деревенских жителей. Освальд не спеша шел дальше, наблюдая за одним из них – Маркусом Овенбригом. Маркус сосредоточено махал руками, то сводя их вместе, то разводя по сторонам, и, повинуясь его жестам, вокруг него летала пышущая магией серебристая коса. Коса косила пшеницу, а потом невидимая глазу сила собирала ее в снопы, аккуратно укладывая рядом с Маркусом. Так он и продвигался дальше по полю, жестикулируя и управляя магической косой, которая была всего лишь заклинанием. Все Овенбриги, как, впрочем, и большинство жителей деревеньки, были магами земледелия.
Также в деревне жили три семьи магов природы, которые зарабатывали на жизнь охотой и рыбалкой, а также лекарь (куда же без него). Но основным занятием жителей Вальдано было земледелие. Собственно, ничего удивительно в этом не было, деревушек таких были, наверное, сотни, раскиданные по просторам необъятной страны Арвании. А про другие страны Освальд даже не слыхал, если они вообще существовали.
Он просто гулял себе дальше, наблюдая за работой Маркуса. Мальчик не особо общался с ним в деревенском быту, как, впрочем, и со многими взрослыми. Но знал, что старший Овенбриг мужик добрый, спокойный и не обидит его. Обычно на улице Маркуса можно было застать за курением трубки у себя на крыльце. Или вечером у большого костра. Этот костер играл роль сельского клуба по интересам. Его разжигал староста, Хольцер Маронеус, которого все звали Сутулый Хольц за его вечно сгорбленную позу и походку. Каждый вторник и каждую субботу он приходил на центральную площадь деревеньки около восьми часов вечера и разводил этот костер (площадью называли пятачок в центре поселения, никому не принадлежавший, на котором были установлены четыре больших деревянных скамьи вокруг места кострища). Взрослые, кто не был занят и имел желание, собирались на площади у костра, общались, делились сплетнями и другими важными новостями. Когда были праздничные дни – конечно, выпивали, да еще как. В другие же дни пьянство в деревне особо не приветствовалось.
