Инженер-кибернетик высшей категории Марк Сомов проснулся от пустоты. Не от звука, а от его отсутствия. Пространство в кровати слева было холодным и гладким. Лиза ушла месяц назад, забрав с собой запах чая с бергамотом, разбросанные на тумбочке книги и привычный, не алгоритмизированный хаос. Остался лишь идеальный порядок, давящий тишиной и стерильный блеск хромакриловых поверхностей.
Он застонал, потянулся за очками. И тут что-то тёплое и упругое ткнулось щекой в его ладонь.
–Грмм-рмм, – раздалось низкое, довольное урчание.
Марк открыл глаза. На подушке Лизы, свернувшись в идеальный круг, лежал «Баюн». Так Марк в душе называл Домашнего Ассистента модели «Гефест-9Д». Девять килограммов инженерного гения, стилизованного под мейн-куна. Искусственный мех, на ощупь неотличимый от настоящего, излучал рассчитанное до долей градуса тепло. Агрегат смотрел на него голографическими глазами, в которых плавно перетекали статус-индикаторы.
– Кофе. Крепкий, – хрипло сказал Марк, отводя взгляд от пустого места.
«Баюн» тонко мурлыкнул, спрыгнул бесшумными силиконовыми лапами и поплыл на кухню. Зашипела, зажурчала кофемашина, встроенная в «умный» фасад. Ассистент запрыгнул на столешницу и, свернувшись, наблюдал за процессом, лишь кончик его хвоста-антенны подрагивал, сканируя маркированную упаковку молока на свежесть.. Он был Центром. Климат, безопасность, логистика, здоровье, развлечения – всё текло через его процессоры. Марк взял его за несколько дней до отъезда Лизы по максимальной программе лояльности от корпорации «Прометей». Не из желания, а из отчаяния. Чтобы максимально абстрагироваться от ежедневной рутины и эффективно использовать время.
Допив идеальный капучино, приготовленный с учётом его утреннего кортизола и недосыпа, Марк сел перед главным экраном. Сегодня – судьбоносный день. На полигоне «Прометея» должны были испытать его детище – Автономный Модуль Комплексной Экологической Реабилитации «Амкер-12», или «Земледел». Машину, способную в одиночку "оживить" до пяти гектаров мёртвой земли за сезон. Марк был главным по софту, по той самой «душе» – нейросети «Сопричастник». Он сшивал её годами, кормя не сухими данными, а поэзией Есенина, прозой Паустовского, философией Вернадского и древними трактатами по органическому земледелию. Чтобы машина не просто анализировала почву, а чувствовала её как живое, дышащее целое. Коллеги крутили у виска. «Сомов и его анимизм», – говорили они. Но для Марка это была не работа. Это был уход в себя. Побег от реальности в мир сплетенный из математики и аналогий. Он был одержим идеей, и испытывал почти физические страдания от любого препятствия на пути к достижению цели.
