Октябрь в этом году выдался на редкость сырым. Дождь шёл третьи сутки подряд, превращая просёлочную дорогу в вязкое месиво. Анна вырулила на обочину, заглушила двигатель и долго смотрела на дом – тот самый, ради которого она проехала двести километров.
Особняк стоял на отшибе, окружённый почерневшим от времени забором. Резные карнизы, некогда изящные, теперь напоминали изъеденные временем кости. Окна – пустые глазницы, за которыми таилась тишина.
Анна достала папку с документами. Заказчик, господин Вершинин, был краток:
«Дом требует реставрации. Срок – два месяца. Оплата вперёд. Никаких вопросов».
Она перечитала контракт. Условия были странными: ни сметы, ни чётких ТЗ, ни даже перечня комнат. Только сумма – внушительная, но не настолько, чтобы игнорировать тревожные звоночки.
«Деньги не пахнут», – напомнила она себе, хватая зонт.
Дверь открылась прежде, чем она поднялась на крыльцо. На пороге стоял сам Вершинин – сухопарый мужчина с холодными глазами и улыбкой, которая не затрагивала уголков рта.
– Вы опоздали на семь минут, – произнёс он, не здороваясь.
– Дорога размыта, – Анна попыталась обойти его, но он не сдвинулся с места.
– Время – деньги. Надеюсь, вы это понимаете.
Внутри пахло пылью, воском и чем‑то ещё – сладковатым, почти неуловимым. Анна провела рукой по перилам. Дерево отозвалось глухим скрипом, будто вздохнуло.
– Где план работ? – спросила она, доставая блокнот.
– В доме всё увидите, – Вершинин кивнул на лестницу. – Начинайте с гостиной. И… – он задержал взгляд на её запястье, – не трогайте то, что вас не касается.
Когда он ушёл, Анна осталась одна. Тишина давила на уши. Где‑то в глубине дома скрипнула половица. Или это просто ветер?
Она прошла в гостиную. Тяжёлые портьеры, потемневшие от времени, закрывали окна. На камине – ваза с засохшими цветами. Анна потрогала лепестки: хрупкие, как пепел.
В углу, наполовину скрытая шторой, стояла детская качалка. Старая, с облупившейся краской. Анна наклонилась, чтобы рассмотреть её, и в этот момент…
Что‑то мелькнуло в дальнем конце коридора. Свет? Тень? Она шагнула вперёд, но там была лишь темнота.
«Глупости», – подумала она, доставая фотоаппарат. – «Просто дом старый. Просто воображение разыгралось».
Но когда она сделала первый снимок, вспышка выхватила из мрака нечто странное: на долю секунды в кадре проявился силуэт у окна – женский, в длинном платье. А потом исчез.
Анна пересмотрела фото. Теперь там была только стена.
Она закрыла глаза, глубоко вдохнула. Запах ладана стал сильнее.
«Когда я переступила порог, сквозняк прошептал: „Ты здесь не первая“».
