Глава 1 Карточка, снег и куриные ноги
Снег залепил глаза, забился в рот и за шиворот. Я отплевывалась, пыталась вдохнуть и понять, где верх, где низ. Мороз хлестал по лицу, шапка съехала на ухо, варежка куда-то делась. Я приподнялась на локтях – и застыла.
Прямо передо мной торчала куриная нога. Не игрушечная – огромная, лоснящаяся от инея, толщиной с дерево. На конце – когти, в которых могла бы поместиться я целиком.
Я зажмурилась. Открыла глаза снова.
Теперь ног было две.
И обе топтались, покачиваясь, будто нетерпеливо ждали меня.
– Прекрасно, – пробормотала я. – Переутомление, сотрясение и галлюцинации. Полный комплект.
Ноги разогнулись, скрипнули, и из снежной пелены выступили бревенчатые стены с окошками и перекошенной дверью. Воздух дрогнул. В сугробе что-то сердито заскрипело – низко, хрипло, как ворчание старухи, которой наступили на подол.
– Ну что ты разлеглась, а? – произнес кто-то сверху.
Я дернулась.
Голос был нечеловеческим. Он гремел и дребезжал, будто заговорил сам лес.
– Холодно, между прочим. И на собрание опаздываем.
– Кто… кто это? – выдохнула я.
– Кто-кто! – передразнил голос. – Избушка, конечно. А теперь вставай. Валяться некогда.
Одна из куриных ног взметнулась и неожиданно мягко, но весьма решительно подтолкнула меня под пятую точку.
Мир перевернулся. Я шлепнулась на пол – теплый, пахнущий дымом, сухими травами и вековой пылью. Над головой застонали бревна, что-то звякнуло и покатилось.
– Ай! – вырвалось у меня. – Ты что, с ума сошла?!
– Не я, а ты, – сухо отрезала Избушка. – Завалилась в снег, как мешок картошки. Сиди ровно и держись – трогаемся.
Пол дрогнул. Стены заохали, как старые кости, и комната, если это можно было назвать комнатой, двинулась.
Доски подо мной ходили волнами, в ушах звенело, голова ныла. Я ухватилась за ближайший табурет, чтобы не скатиться в угол.
Что вообще происходит?
Я закрыла глаза, и мир качнулся снова, но уже внутри меня.
Запах дыма сменился запахом кофе и корицы. Перед глазами вспыхнули гирлянды, шумная площадь, снег, киоск с пирожками.
Я шла на работу.
Утро. Морозный воздух, под сапогами слякоть.
Ветеринар Яна Крылова, тридцать один год, хронически не замужем – зато с чувством долга и пакетом собачьего корма в сумке.
Хороший человек, если не считать, что в холодильнике опять грустили два яйца и полбанки кетчупа.
Я не спешила. Пешком спокойнее, чем на автобусе, где пахнет чужими духами и чьими-то ссорами.
Я любила свою работу – любила, когда хвост начинает вилять после укола, когда кот перестает дышать хрипло, когда хозяева плачут от облегчения.
