На одной из засад, проводимой с афганцами, в которой помимо пехотинцев Пахлавана участвовали бойцы из Царандой и ХАД, я познакомился с уже немолодым человеком.
Он был, наверное, одним из самых возрастных в отряде. Служил в ХАДе, куда брали исключительно проверенных и преданных делу защитников Апрельской революции. На вид ему было далеко за сорок, мы годились ему в сыновья. Ночью в горах было прохладно, и он с пышными усами, в теплой одежде и старой солдатской шапке-ушанке походил на партизана из фильмов про Великую Отечественную войну. Лицо у него было открытое, глаза добрые, взгляд прямой. Мы рыли окопы. Он бросил свою накидку на землю и устроился поблизости.
– Здравствуй, друг, – обратился он ко мне по-русски.
– Хуб асти? Бахайр асти? Джур асти?1 – произнес я на его языке.
Переводчик Аброр был рядом, и всю ночь мы благодаря ему вели ненавязчивый разговор. Звали его Саидахмад. Он показался мне любознательным и образованным.
Нередко подобные диалоги кажутся надуманными и искусственными, и толком не знаешь, что спросить. Но в этот раз было по-другому. Афганец своей мягкостью и искренностью сумел приоткрыть ширму формализма. Обменивались и общими, большей частью наивными фразами, как это обычно бывает, когда люди из разных стран делают одно дело.
– Шурави хорошо! – заметил Саидахмад.
– Наджибулла бисёр хуб! Душманы хароб!2 – поддержал тему я.
Общение состояло из вопросов и ответов на абсолютно не связанные между собой темы, но при этом получилось задушевным. Оказалось, у него в Кишиме семья, четверо детей, жена ждет пятого. Он поинтересовался, откуда я родом, и понимающе закивал головой, узнав, что из Ташкента. До встречи с ним у меня не было знакомых среди афганцев.
После этой засады мы пересекались с ним в Кишиме и на совместных операциях и всегда тепло приветствовали друг друга.
Как-то мы по тревоге выехали в Кишим, и Саидахмад, издали увидев нас, сидящими на броне БМП-2, купил в дукане пригоршню жевательных резинок. Когда машина проезжала мимо, подошел и дал их мне.
– Ташаккур, дуст!3 – поблагодарили его мы и поехали дальше, по-детски радуясь такому подарку.
Если в батальон приходил кто-либо из афганских военных, я через переводчиков выяснял, как поживает Саидахмад, и просил передать ему привет.
Афганцы часто наведывались в батальон. Чаще всего это были военнослужащие и представители администрации Кишима. Некоторые были откровенными пройдохами и приспособленцами.
