Косые солнечные лучи пробивались сквозь грязное оконное стекло и устремлялись дальше вглубь дома.
Солнце наполняло комнату теплым светом. От разводов грязи на стекле по полу, столу и буфету разметались бесформенные тени.
Винни с тоской ковырял ложкой овсяную кашу. Конечно, можно было уйти в Академию, не завтракая, но это расстроило бы маму.
Мать Винни всю жизнь варила поутру овсянку, которую страстно любил отец. И хотя уже минул год, как папы не стало, традиция тем не менее сохранилась. Винни, в отличие от батюшки, кашу люто ненавидел, но признаться в этом матери, нарушить сложившиеся годами устои он не посмел бы. Нельзя сказать, что юноша к семнадцати годам был эталоном послушания, но мать расстраивать не любил. Особенно в последний год. Смерть отца наложила свой отпечаток, сделала Винни взрослее.
Винни снова нехотя ковырнул кашу. Звякнуло. С таким звуком в окошко попадает мелкий камешек. Живи он этажом выше – и закадычный друг Митрик был бы вынужден стучать в дверь, как это делают все нормальные люди. Но Винни жил на втором этаже, а Митрик ленился топать вверх по лесенке и попросту швырял в окошко всякую мелкую ерунду, чтобы привлечь к себе внимание. Делал он это с детства, и «камешки в окошко» тоже стали своеобразной традицией.
Винни подошел к окну, распахнул створку и высунулся на улицу. Теплый весенний ветерок пахнул в лицо, донося запахи огромного города и пекарни за углом, взъерошил волосы.
Митрик был на своем обычном месте. Стоял, прислонившись спиной к стене дома напротив. Светлые, цвета соломы, вихры непокорно торчали в разные стороны.
– Винька! – задорно крикнул Митрик. – Ты там уснул?
– Иду, – отозвался Винни, подумав о том, что свежая выпечка к завтраку из пекарни за углом была бы очень кстати.
Прикрыв окно, он вернулся за стол и с невероятной скоростью, не жуя, заглотил остатки овсянки. В прихожей обулся, подхватил сумку с тетрадками и книгами, крикнул дежурное «до свидания, мам!» и выскочил за дверь.
Лестница с корявыми стесанными ступеньками бросилась под ноги, норовя свалить и приложить по носу стеной, перилами или ступенькой. Винни привычно проскакал вниз, не замечая коварных сколов, о которые запросто можно было споткнуться, и выскочил на улицу. После мрачноватой лестницы солнце ослепило, заставило зажмуриться. Запах весны и пекарни ударил в нос оглушительной волной, и Винни замер на секунду, пытаясь осознать себя в этом мире.
