Я в панике кидаюсь к дверце машины, хватаюсь за ручку, пытаясь рвануть на себя, но ничего не происходит. Замок заперт намертво. Сердце колотится в груди, пальцы дрожат от адреналина.
– Выпустите меня! – вскрикиваю я, дёргая ручку сильнее.
Ито даже не впечатляется, только лениво поворачивает голову в мою сторону.
– Лучше не трогайте… – начинает он, но я уже не слушаю.
Решив, что единственный выход – выпрыгнуть прямо на ходу, тянусь к кнопке, чтобы опустить окно. Но вместо привычного звука опускающегося стекла происходит нечто невообразимое. Стекло будто плавится, а затем превращается в огромную зубастую пасть, которая с громким щелчком захлопывается прямо у меня перед лицом.
– А-а-а-а! – Я с криком отскакиваю назад, вжимаюсь в сиденье, дико глядя на окно.
Кожа покрывается мурашками, а дыхание сбивается. Это не обман зрения!
Пасть, чёрт возьми, самая настоящая! Клацнула, как у голодного зверя, готового разорвать добычу.
– Я предупреждал. – Ито даже не улыбается, но в его голосе звучит тонкий оттенок сарказма. – Не стоит пытаться выходить.
Хватаюсь за грудь, пытаясь унять бешеный ритм сердца.
– Что это?! Что здесь происходит?! – сиплю, стараясь, чтобы голос не дрожал, но выходит жалко.
Ито лишь тихо вздыхает, его лицо спокойно, как будто мы сидим не в кошмарной машине, а за чашечкой кофе.
– Это особое место. Его стоит понять и узнать получше. Если поступать опрометчиво, то вам не понравится, что там, – кивает он на красноватое сияние за окном у водительского места. – Поверьте мне, Ямада-сан.
Я моргаю, надеясь, что всё происходящее – галлюцинации, но нет, они реальны. Один из прохожих поворачивает ко мне голову, и его пустые, чёрные как смоль глаза будто впиваются прямо в кожу.
О ками, спасите меня.
– Это всё не по-настоящему, – шепчу я себе, но мои руки ощутимо подрагивают.
– Напротив, как раз очень даже настоящее, – холодно замечает Ито. – Просто вы этого никогда не видели.
Спорить сложно. Я до некоторого времени даже не подозревала, что здесь живёт кто-то кроме людей. И если б не познакомилась с Окадзавой, то и никогда бы не узнала.
Ито тихо смеётся, и в его голосе звучит странная мягкость, почти нежность.
– Не пугайтесь так, – произносит он, будто утешая ребёнка, – мадо-норои совсем маленький. Ему всего-то лет триста, он любит пошалить, но можно не переживать. Он не голодный. Сейчас, во всяком случае.
Я сжимаюсь на сиденье, мой взгляд всё ещё прикован к тому, что только что было окном. Зубастая пасть скалится, её длинный, тёмный, будто смоляной язык лениво облизывает острые жёлтые зубы, оставляя после себя влажный блеск.
