Удивительная карьера Твайлы Баннекер в качестве танрийского маршала началась с запеканки с тунцом, которая, в свою очередь, началась с Фрэнка Эллиса. Она принесла ему стеклянную форму этого наваристого утешения, когда его бросила жена. Тогда Твайла и представить не могла, что это блюдо приведет к двенадцати годам дружбы, восьми годам работы в охране правопорядка и совершенной невозмутимости, с какой она подписалась вместе с Фрэнком провести катания на мини-эквимарах на ярмарке в рамках новой программы волонтерства для маршалов. И вот теперь она следила за очередью из перевозбужденных детишек и их усталых мам и пап, дедушек и бабушек, а ее напарник-тире-лучший-друг уже четыре часа гонял команду по бассейну.
– Поверить не могу, что ты так со мной, – буркнул Фрэнк Твайле, ссадив очередного мокрого вопящего ребенка с чешуйчатой спины мини-эквимара и сдав его матери. Не обращая внимания на гневные вопли юного наездника, фиолетовая водяная лошадка поплыла дальше по бассейну, игриво цапая напоминающий водоросли хвост такой же маленькой лошадки впереди.
– Капитан Магуайр велела поволонтерить на ярмарке, а ты любишь эквимаров.
– Нормального размера. И без детей на спине.
– Но ты любишь детей.
– Собственных. Взрослых. Но чужих? – Его передернуло.
– Пфф.
Отмахнувшись от него, Твайла подхватила следующего наездника. Она годами месила тесто на печенье для храмовых распродаж, шила костюмы на школьные праздники и командовала бунтующими отрядами скаутов, так что в таких делах разбиралась отменно. Ее покойный муж Даг шутил, что вторым именем ей следовало взять «Сделаю». «Твайла Баннекер, больше известная как Сделаю. Ну точно ты», – говаривал он, с любовью качая головой.
«Ты ж все равно не сделаешь», – думала в ответ она, но никогда не произносила этого вслух.
А вот Фрэнк был рядом и делал вещи, за которые больше никто и не брался, храни его боги.
– По эквимарам, юные маршалы! – протянул он с глубоким прононсом южного Бушонга, встав рядом с табличкой «Поездка на мини-эквимарах для юных маршалов».
Кое-кто из взрослых в очереди нежно оглядел Фрэнка из-за плеча Твайлы. Когда он с семьей переехал по соседству, лицо у него все еще было по-мальчишески круглое, а следы от прыщей свежими кратерами покрывали кожу. Теперь морщинки в уголках больших карих глаз и серебристые прядки в черных волосах до плеч выглядели изюминкой. Даже старые следы от прыщей добавляли ему эдакой суровой привлекательности, потому что черты лица лишь заострились со временем. Ни в двадцать, ни в тридцать на него не оборачивались на улице; но достигнув средних лет, он стал притягивать взгляды.
