Если бы у Сергея Синицына в тот момент оказался травматический пистолет, он, не раздумывая, пустил бы его в ход. Отвернувшись к стеклу, он украдкой следил в отражении за гопниками. Ехать предстояло долго, а четверо ублюдков явно готовились вцепиться в него.
Трамвай был пуст, если не считать пару стариков на переднем сиденье и пацана в аккуратном костюмчике. Старики, казалось, не подавали признаков жизни. Мальчишка опасливо жался к двери, намереваясь выскочить на ближайшей остановке. «Выйти с ним?» – размышлял Синицын. Нет. Он не сомневался, что яркие представители уличной мрази этого только и ждут. Один из них сорвал с бутылки пива крышку и кинул в Сергея.
– Эй, дядя, остановку не пропустишь? Мы тебя до дому проводим! – заржал он, а за ним и остальные. Толстая тетка-кондуктор засела возле водителя и делала вид, будто ничего не замечает.
«Проклятая страна! Чертов город! Ты не защищен от такой сволочи даже в транспорте!» – обреченно подумалось Сергею.
В школе было не лучше. Он преподавал русский язык и литературу в средних классах. За глаза его называли хомяком, причем не только отъявленные хулиганы, но и приличные ученики. Втихаря издевались над ним, устраивая мелкие пакости, хихикали за спиной. Он не мог стукнуть кулаком по столу, грозно повысить голос, как делали его коллеги. Выражал, по словам директора, моральную слабость. И возвращался он сегодня так поздно только потому, что после уроков назначили долгий педсовет, где на нем отыгрались все: от директора до молоденькой биологички-стервы, только закончившей институт.
А педсовет собрали из-за ЧП. В школе два дня назад побывала московская комиссия. Ждали ее долго, готовились как на парад. И все было бы прекрасно, если бы закрепленный за Синицыным класс не сбежал после первого урока в полном составе, устроив перед этим фейерверк из петард на спортивной площадке. Вряд ли пакость предназначалась именно ему, на него им насрать, как и на весь мир вокруг. Но это утешало слабо.
«Я вас не люблю, но и ненависти не испытываю. Если завтра вас перестреляют психи или вы станете миллионерами – мне будет одинаково безразлично. Вы все для меня пустое место» – Сергей со злорадным удовольствием растягивал эту мысль во время педсовета.
Зато гопникам Синицын был явно не безразличен. Он замечал краем глаза, как они перешептываются и смотрят на него так, словно перед ними неодушевленный предмет. Это напугало и взбесило Сергея больше всего.
«Суки! Ведь изобьют – и гадать нечего…».
Старики и пацан вышли, а новые пассажиры как провалились, хотя маршрут был довольно оживленный.
