Когда я вступила в возраст осмысления окружающей реальности, бабушка поведала мне вот что. Чёрный Владыка – жгучее божество планетарных недр Паралеи, он же возлюбленный Богини Матери Воды, наделяющей нас своей текучей и быстро изменчивой плотью, нестойкой к воздействию времени, – не желал моего появления на свет. Я же выскочила из своей матери как пробка, так что акушерка едва успела меня подхватить. При том, что матери моей пришлось расплатиться за столь скоротечные роды тем, что её зашивал как тряпичную куклу специальный и дорогой врачеватель, обладающий таким вот навыком. Последствием не очень и удачной операции стали приступы невралгии, что не часто, но терзали маму на протяжении её недолгой жизни. Видимо, был задет некий глубинный нерв. Таким образом, появившись на свет вторым ребёнком после своего старшего брата, я стала причиной, из-за которой мама и отказалась от дальнейших деторождений.
Бабушка Ласкира могла бы и молчать, но она поведала мне, что Чёрный Владыка приговорил меня ещё до того, как развернулись мои лёгкие, – я же выскочила без помех целёхонькой и невредимой, благодаря своей, не иначе врождённой целеустремлённости, вложенной в мою природу другим совсем миром, ибо я дитя гибрид, двухсоставная. Этот загадочный мир и отразился в глазах моей мамы, дав им небесный цвет. А мама передала его мне.
Бывшая жрица запрещённого властями культа Матери Воды, моя старшая мамушка Ласкира нашёптывала мне втайне от мамы свои странные и мистические поверья и легенды, найдя в моём лице зачарованную слушательницу. Мама же и отец запрещали ей забивать голову ребёнка всей этой галиматьёй. Не проявляя ко мне особой любви, как и подчёркнутой чёрствости, бабушка не щадила меня, рассказывая порой не самые приемлемые для детского восприятия вещи. Её жуткие таблицы, испещрённые таинственными знаками и пугающими картинками, предсказывали, – ребёнку не суждено было открыть свои удивительные небесные глаза… понятно, что маме она откровений своих магических таблиц не озвучила. Получалось, не были её таблицы всевидящими, и не зря их презирала мама. Бабушка могла бы и озаботиться тем, что некоторые стороны жизни, открытые прежде времени взросления, способны нанести эмоциональную травму психике девочки. Но такова уж моя бабушка – старшая мамушка, ничуть не злая, но слишком уж прямолинейная. Свою неудержимую болтливость она и передала мне в наследство. В нашем довольно взвешенном по части разговоров семействе мы с Ласкирой являлись на редкость говорливыми. И она постоянно общалась со мной, раз уж другие домочадцы её повествования всерьёз не воспринимали. А дедушка Ниадор при своей жизни и вовсе запрещал ей касаться подобных тем.
