Дурацкая банка с цикорием, стоило ее задеть, отодвинулась еще дальше в глубину шкафа.
– Да какого черта! – воскликнула Елена Викторовна. Вновь попыталась дотянуться, но тут табурет не выдержал, сломался, и она полетела на пол. «Убьюсь», – успела промелькнуть мысль, и сознание померкло.
Когда оно вернулось, Елена Викторовна поняла, что попала.
Вот только куда – непонятно. Даже ее дачный домик выглядел поприличней, чем это, с позволения сказать, жилье. А в том, что здесь жили, сомнения не было – в небольшой комнатушке имелась кровать, застеленная ветхим покрывалом; потемневший от времени деревянный стол с двумя колченогими табуретками, а также закопченная печка, рядом с которой на полочке стояла щербатая глиняная посуда.
Маленькое оконце почти не пропускало свет, таким оно было грязным. Да и все здесь требовало хорошей уборки. Кто бы здесь ни жил, чистюлей он точно не был.
Поднявшись с пола, Елена Викторовна хотела отряхнуть халат и обнаружила, что нижняя часть его превратилась в длинную юбку с передником, а верхняя – в рубаху с длинными рукавами, поверх которой был надет жилет со шнуровкой. «Вот те раз», – произнесла она.
Передвигаться в деревянных башмаках было очень неудобно, но на справилась – дошла до табуретки и присела за стол.
На столе стояла тарелка, накрытая чем-то вроде салфетки. Сдернув тряпицу, Елена Викторовна обнаружила под ней булочки, корявенькие и слегка подгоревшие. Вспомнила, что так и не успела позавтракать, уже протянула руку, чтобы взять, но тут в дверь затарабанили.
– Кто? – крикнула она.
– Внучка твоя, – донеслось из-за двери, – открой.
