Где-то. Двадцать лет назад
Силуэт отбросил тень на каменный пол древнего храма. Как только величественная фигура вторглась в наполненный запахами благовоний и горящих сухих трав зал, собравшиеся смолкли и почтенно склонили головы в капюшонах. Никто не смел посмотреть на вошедшего. Главный жрец сцепил пальцы в замок и опустился на колени.
– Повелитель… Мы ждали вас… Он здесь, – с трепетом произнес жрец, глядя куда-то в пол. В благоговейном ужасе служитель храма добавил: – Девочка ушла, она сумела сбежать…
Фигура затряслась перед жрецом. Бархатный, лживый в своем радушии смех раскатами прогремел в зале, заставив священнослужителей болезненно, как от удара хлыста вздрогнуть.
– Не корите себя, Гелиодор. Вы сделали, что могли. Ведь так?.. – вкрадчиво поинтересовался силуэт. Гелиодор продолжал рассматривать стертую плитку под коленями. Он знал, что, каков бы ни был ответ, его судьба уже решена.
– Да, повелитель. Я сделал все, что мог…
Силуэт удовлетворенно кивнул. В пламени сотен горевших свечей сверкнуло лезвие меча. Последним, что жрец увидел перед своей смертью, были его расширенные от страха глаза, отражение которых поймало зеркало стали.
Москва, настоящее время
– Мама!
Тонкая ночная рубашка липла к влажной от холодного пота спине. Меня трясло. Спутанные волосы разметались по плечам. В коридоре раздалось топанье – дверь со скрипом распахнулась, и в спальню вошла мама. На ее лице застыла смесь беспокойства и недовольства.
– Мам, прости, приснился кошмар… Я случайно позвала тебя, уже все хорошо, – поторопилась я заверить, что волноваться не о чем. Ей ни к чему лишние тревоги. Мама, перекинув через плечо кухонное полотенце в мелкую клетку, устало спросила:
– Снова пауки?
Если бы – с ними я уже знала как бороться во сне. Взять в руку, преодолев судорогу страха, и крепко сжать. После этого я обычно просыпалась. Успевала до того, как восьмилапые чудовища оплетут пространство вокруг меня тонкой, но прочной, даже неестественно прочной паутиной. Я покачала головой.
– Медведи?.. Забралась на дерево, а он полез за тобой? – в голосе мамы звучало неподдельное сочувствие. Она знала: если мне снятся пауки – значит, состояние моей нервной системы оставляет желать лучшего. Ну а когда вместо пауков преследуют огромные бурые медведи… То, вероятно, дочь на грани нервного срыва. Я вновь мотнула растрепанной головой. Мама обреченно вздохнула, смиряясь с мыслью, что внятного ответа от меня не добиться, вытерла ладони о фартук и пригладила выбившиеся из хвоста каштановые пряди. Я с интересом проследила за этим движением. Руки, которые выдавали немолодой возраст, были усыпаны пигментными пятнами. С каждым годом этих маленьких коричневых созвездий становилось все больше. Пальцы с короткими ногтями пробежались по волосам – серебра в каштановом цвете тоже прибавилось.
