Часть Первая.
Горизонт дарил багровые оттенки, оставляемые уходящим солнцем за недосягаемую черту. Деревья едва заметно покачивали своими кронами, словно убаюкивая. Молодая супружеская пара сидела на скамейке городского сквера, прислушиваясь к дыханию вечера и к собственным ощущениям.
– Виталь, о чём задумался, – ласково спросила девушка, своей щекой поведя по плечу супруга.
– Ни о чём. Просто сижу и любуюсь прекрасным вечером…
– Нет, я ведь вижу, что тебя что-то тяготит…
– Наташ, мало ли что меня может напрягать. Это совершенно не относится к нашей семейной жизни, – отстраняясь от молодой жены, насупился Виталик.
– Разве может быть теперь у нас что-то такое, что касается только одного?..
– Да. Иногда есть в жизни вещи, о которых даже самому себе лишний раз не хочется напоминать, – слегка смягчаясь и обнимаю за плечи свою супругу, он поцеловал её в щёку, – Натуль, ну не дуйся ты на меня. Придёт время, и я всё тебе расскажу…
– Когда придёт только это твоё «Время»?..
***
Вечер серой глыбой давил на сознание путешественника. Закат был настолько ярок и красен, что предстоящая ночь не сулила ничего хорошего. И без того неслабый мороз крепчал с каждым мгновением, словно давал своё страшное обещание быть последним закатом в жизни молодого человека. Сломанная при падении рация так и лежала возле припорошенного снегом валуна, а сотовая связь настойчиво напоминала о своём отсутствии.
Нога в районе лодыжки острой болью говорила о переломе. Малейшее движение конечностью вызывало яркие вспышки в глазах и помутнение сознания. Собрав последнюю волю в кулак, путешественник ползком добрался до ближайшего дерева, наломал сухих еловых веток и сложил их домиком на освобождённом от снега небольшом пятачке мёрзлой земли. Надёргав кусочки ватина из куртки, Виталий поместил их в самый центр «домика».
Колёсико уныло высекало искры, но газ категорически отказывался воспламеняться. Виталий дышал открытым ртом и тёр в деревенеющих руках зажигалку, пытаясь добиться хоть небольшого пламени, но всё был тщетно.
Неожиданно пришла в голову мысль, но для осуществления задуманного пришлось бы снова ползти за остатками рации. Ничего другого, впрочем, не оставалось и путешественник, стиснув зубы и превозмогая острую боль опять проделал ползком весь путь к месту своего падения.
Вернувшись к своему будущему кострищу, Виталий выдернул аккумулятор из сломанной рации, поднёс проводки к кусочкам ваты и замкнул их. Голубоватая электрическая дуга промелькнула между краснеющей медью проводников. Через мгновение появился слабый дымок. С остервенением дуя на тлеющий кусочек ватина, путешественник обрадовался первому язычку пламени, словно ребёнок, получивший долгожданный подарок на день рождения.
