Прислонив лестницу к могучему стволу грушевого дерева, Садовник взобрался по ступенькам и подхватил готовящуюся сорваться деву. Юная и прекрасная, с кожей как молоко, она дремала, видя сладкий сон о небе. Садовник мягко опустил её на землю, закутал в саван из опавших лепестков и понёс к себе.
Его дом стоял у самого озера, на мелководье которого сквозь лазурь воды проглядывало испещрённое самоцветами дно. В солнечные дни цветастые камешки создавали над озёрной гладью радужные переливы. Дом Садовника был небольшим: спальня, пропахшая лавровым листом и розмарином кухонька и чердак, где стопы книг обступали скрипучее кресло. Впрочем, теснота не мешала уюту.
Садовник уложил деву на перину, развёл огонь в печи и стал дожидаться её пробуждения. Проснулась дева на рубеже дней, когда засиявший желтоватый лик луны затмил звёзды. Приподнявшись в постели, она прелестно улыбнулась Садовнику и взяла его грубые руки в свои. Сейчас дева была совсем как новорождённое дитя: безмолвной и невинной. Лишь на вид казалась созревшей.
– Первым же своим взглядом ты украла моё сердце, – сказал Садовник и поцеловал её тонкие пальчики.
Дева звонко рассмеялась и, наклонив голову, погладила его по бородатой щеке.
– Ты, – он мягко дотронулся до кончика её носа, от чего дева захихикала, – будешь зваться Луной, потому что пробудилась с её восходом. Лу-на, – повторил Садовник для девы по слогам.
– Л-лу-на.
– Умница моя. А теперь пойдём.
Он потянул её за собой к лестнице на чердак. Там Садовник усадил Луну в кресло, укрыл тёплым колючим пледом и положил ей на колени толстую книгу в кожаном переплёте. Каждая глава в книге начиналась с узорчатой красной буквицы, которые Садовник приноровился использовать как букварь.
За следующий день он научил Луну алфавиту и простейшим словам. Теперь она знала, как попросить еды, воды, сказать об усталости и позвать его. Выдав ей список новых слов для разучивания, Садовник взял из сарая инструменты и ушёл на холм, к грушевому дереву.
Солнце пробивалось сквозь пушистую кущу, золотило перешёптывающиеся на ветру листья, раскидывало пятнышки света по незрелым плодам. Вооружившись секатором, Садовник принялся обрезать молодые веточки, выбивавшиеся из плавной линии кроны.
Луна же, оставшись в доме одна, насыпала в кружку мяты, залила горячей водой, как при ней много раз делал Садовник, и развернула список. Все слова в нём строились на основании тех, что она уже знала. Ещё до того, как листья мяты крохотными корабликами сели на мель в опустевшей кружке, Луна закончила со списком. «Любовь моя, хочу говорить, хочу заботиться для тебя», – произнесла она и довольная закружилась по комнате. Луна громко повторяла слова, пробуя их на вкус, а затем мешала те между собой, пока фразы окончательно не теряли смысл.
