Глава 1. «Санта Клаус» и пряничные человечки
Эрни, с самым непринуждённым видом, на который только он был способен, разглядывал содержимое полки супермаркета. В разгар зимних праздников секция с кремами для загара и прочих атрибутов курортного времяпрепровождения выглядела откровенно заброшенной. Видимо, те, кто мог позволить себе в эти дни погреться под тропическим солнцем, приобретали все эти вещицы в магазинах иного класса. Однако это не отменяло необходимости ежедневной уборки, и Эрни выбрал удачный момент, когда дама с моющим пылесосом свернула в проём между витринами, направляясь к холодильникам, и он проскользнул сюда незамеченным. Он знал, что примерно через десять минут она вернётся, и ему придётся уйти.
Но сейчас он может спокойно стоять здесь, отогревая окоченевшие пальцы рук и ног, и спокойно думать, позвякивая последними монетами в кармане слишком короткой для такой холодной зимы курткой.
Он никогда не воровал, как бы ни было трудно (просто поклялся себе этого не делать), и даже никогда не выходил из магазина, совсем ничего не купив. Он продержится ещё несколько дней, оттаивая в ладонях снег, чтобы выпить чистой воды, и растягивая подкопчённую корку хлеба на целые сутки, превращая его кусочки во рту в жидкую-прежидкую кашицу. Потом он снова найдёт какую-нибудь работу в порту или ещё где-нибудь, а потом…
Он не знал, что будет делать, но он попытается накопить немного денег, и может быть даже когда-нибудь сможет купить её. Он даже не знал, получится ли у него что-нибудь сделать, когда она ляжет в его руки, издаст ли она под его загрубевшими пальцами хоть один мелодичный звук.
Но он знал, что никогда не сможет забыть её голос, глубокий, тревожащий и умиротворяющий, ниспровергающий всё и возвращающий надежду из ниоткуда.
***
Тогда он просто проходил мимо и увидел сквозь стекло витрины, как парень с тёмными густыми волосами, собранными в хвост, отложил другую, и взял в руки эту, как будто уже поняв, что именно она – та самая, – и, прикрыв глаза и запрокинув назад голову, заскользил тонкими, почти как у девушки, пальцами по струнам.
Тогда ещё с ним был дедушка. Дедушка, который не стал одёргивать и задавать лишних вопросов, а просто мягко положил на его плечо свою тёплую шершавую руку, и молча стоял рядом, пока он, «остолбенев» посреди улицы, с полуоткрытым ртом слушал музыку, лившуюся из-за неплотно закрытой двери на грязную, суетную, грохочущую улицу вопреки всему или во имя всего.
Музыка уже смолкла, и темноволосый парень, держа в одной руке картонный футляр со струнным чудом внутри, вышел из магазина и направился к светофору, а Эрни всё стоял и стоял, как будто боялся, что если он сдвинется с места, волшебство, открывшееся ему, исчезнет, и уже никогда не вернётся. Загорелся зелёный свет, но парень, оглянувшись и едва взглянув на Эрни, остановился, и, не обращая внимания на толкавших его людей, спешащих через дорогу, стал сосредоточенно искать что-то в кармане своих узких джинсов.
